нигде не ждут, даже дождь не загонит в дом. Дождь – мой друг. Он смывает следы, плачет вместе со мной, хмурится тучами, клонит к земле порывами ветра, то окутывая все вокруг каплями, то отбивая такт по водосточным трубам.
Клены, каштаны, да старая ива у дороги – как много видели они на своем веку. Интересно, помнят ли они нас? Тех наивных, глупых и до безобразия влюбленных. Понимают ли, что их гладит нынче все та же ладошка, только постаревшая на много лет? Вряд ли, я думаю, они счастливы по-настоящему, лишь от того, что им не дано помнить так, как мы помним, снова и снова переживая всю ту боль, вновь и вновь прокручивая события в своей обезумевшей голове.
Листья, шурша, каждую осень просто сыплются с веток, которые потом ни сколько не тоскуют по ним, ибо весна в назначенное Вселенной время ворвется в мир и одарит их новой зеленью. А человек может жить мертвым. Как? Да очень просто, когда ничего не греет изнутри, душа умирает…
… А я вплетала белые цветы в твои прекрасные русые кудри. Может, именно от этого, я теперь ненавижу белые розы? А в тот день я скупила их все, и торопилась к тебе. Искала в шкафу платье, тысячу раз перебирая, и не находя, поправляя сбившуюся прическу дрожащей рукою, не попадая ногами в туфли, спотыкаясь на ступенях. А сердца уже не было… Сердце было там, на дороге, где ты последний раз взглянул в небо, своими бездонными, необычайно красивыми глазами, сердце было там, именно там, где тебя вдруг не стало. А потом ты тонул в цветах и в моих объятьях, можно подумать, что поцелуями я могла тебя оживить…
Время странная штука, оно заглушило боль, перестало терзать мой мозг, я снова могу улыбаться, но, черт возьми, я так скучаю… Иногда зайдется вдруг душа и не вздохнуть, а память уже листает страницы назад.
…А мама боялась отпускать меня к тебе на свидания, ты был слишком "взрослым" для меня , и вообще, многим была не совсем понятна эта твоя "странная любовь" к самой обычной девочке. Зато я смотрела на тебя с широко распахнутыми, вечно изумленными глазами, когда вдруг крикнув: "так и сиди, на тебя свет отлично падает", ты начинал что-то быстро-быстро зарисовывать в свой альбом. Сумасшедший. Ты был самым красивым парнем в нашей студии. Высокий, с тонкими длинными пальцами, с ясными, словно само небо глазами. Твои русые кудри то небрежно падали на плечи, то были собраны в незатейливый пучок на затылке, когда ты творил. Ты выходил на сцену, и казалось, что мир умирал и воскресал вновь. И все вокруг были очарованы и влюблены, а ты был верен и постоянен. Ты всегда был со мной. А я не боялась быть в твоей тени, наоборот, я восхищалась тобой, я жила тобой .Я любовалась, когда ты закатав рукава брался за кисти или бродил вдоль рядов театра, в поисках вдохновения…
… Дождь заливает все, ему безразлично, о чем думает эта сумасшедшая, обнимающая стволы деревьев. Да и мне сейчас плевать о чем подумают пробегающие мимо меня прохожие, кутающиеся в плащи, скрывающиеся под зонтами. Я люблю дождь, потому что ты мой дождь, потому что мне так легче…
…Как все произошло? Ты просто спешил.
