Она слыла в племени большой мастерицей, и Варро даже периодически ныл, что не его, а Миру ашарбу следовало бы сделать своей преемницей: волосы девушки были такого же медно-рыжего оттенка, что и его. Вот только родилась она не мальчиком.
– Ты должен быть мудр и рассудителен, – поучала Мирасасси, аккуратно расчёсывая длинные влажные пряди.
Варро вздрагивал от удовольствия и непринуждённо отвечал, что ребёнок в силу собственного возраста просто не может быть мудрым и рассудительным.
– Но ребёнок может перестать нагло пользоваться своим положением и начать совершенствоваться в том деле, которое ему предназначено судьбой.
– Успею ещё, – отмахнулся мальчик. – Мира, а ты бы хотела покинуть нашу деревню?
– Только в качестве чьей-то спутницы, – ответила девушка, ловко сплетая ему волосы в витиеватую косу.
– Скучно, – пробубнил Варро. – Ты о чём-нибудь ещё вообще думаешь? Например, где наш лес кончается… Погонщики в него не заходят. Ашарб – тоже не дальше, чем до своего источника. Но не может же он быть бесконечным!
Мирасасси неодобрительно цыкнула.
– Неужели тебе не интересно?! – не унимался мальчик.
– Мне интересно выполнять волю планеты, – ответила девушка. – Если от края твоего леса будет зависеть чья-то жизнь – я пойду его искать. В противном случае это пустая трата времени. Закончила.
Рыжий плут тут же принялся ощупывать новую причёску – руки Мирасасси сотворили настоящий шедевр. Варро перевернулся на живот, подпёр руками голову и оценивающе уставился на девушку: пусть и умела много всего, но она была слишком скучной. Такие всю жизнь проживают на благо племени и совершенно не интересуются тем, как на самом деле устроен мир. Как, например, можно верить в то, что души умерших поднимаются в небо и светят им по ночам? Варро решил, что когда станет ашарбом, первым делом велит охотникам снарядить экспедицию в поисках края леса. Велит изучать окружающий мир, а не опираться на древние заговоры – так должен действовать ашарб.
На этой воодушевляющей мысли его сморил сон, и мальчик тихо засопел. Мирасасси встала, порезала себе палец и аккуратно прислонила его Варро ко лбу: ашарб велел не смывать метку раньше рассвета нового дня, но ветреный преемник опять про это забыл.
Девушка разбудила его за полчаса до восхода и выставила на улицу полусонного, иначе бы мальчик снова задремал у очага. Проведя рукой по влажному от росы мху, Варро умылся, широко зевнул и побрёл к самому высокому строению в деревне. Последние звёзды стремительно блёкли, и утреннее небо начинало разгораться красками, однако земля ещё приятно холодила стопы. Мальчик проворно вскарабкался по свае на площадку перед входом – ашарб на ночь убирал лестницу, – скинул тяжёлый бурдюк и сел на самом краю, свесив вниз ноги. Просыпающаяся ото сна деревня походила на скопление гигантских ульев. Пузатые у основания хижины с круто сужающимися кверху крышами, шершавые от наслоенных друг на друга пластов вымоченной
