бутербродов с сыром и колбасой.Пока наливала чай, боковым зрением отметила, что обезьянка стащила сначала кусок сыра, затем потянулась к хлебу. Стало ясно, что проблем с питанием не возникнет, и это меня очень обрадовало.
Налив себе чаю, наполнила небольшую кружку чистой водой и поставила ее перед Изой. Мартышка скривилась и потянулась к моей чашке.
– Горячий, – невольно выкрикнула я, но она уже коснулась лапкой и тут же заверещала.
Ее крик был наполнен болью, обидой и непониманием.
Автоматически вскочив, подхватила Изу на руки и прижала к себе:
– Тихо, маленькая, тихо. Но как же так…
Открыв холодную воду, засунула под струю лапку, приговаривая:
– Сейчас, сейчас, потерпи. Скоро все пройдет. Вот увидишь… Ну, что же ты, глупышка. Разве не знаешь, горячее трогать нельзя.
Мартышка притихла, внимательно слушая меня. Невольно возникло ощущение, что она все понимает, уж слишком разумными были у нее глаза.
Я не знала, как лечат ожоги у зверей, поэтому решила сделать все точно так же, как если бы обожглась сама.
Остудив лапку холодной водой, смазала ее специальным средством, а потом забинтовала.
Иза терпеливо выдержала все манипуляции, правда, выглядела при этом совершенно несчастной.
– Ну вот и все, – сев на табуретку, усадила мартышку к себе на колени и протянула ей сыр. Его тут же моментально съели. То же самое произошло с хлебом и кусочком яблока. А потом мой найдёныш узрел печенье.
Мартышка тут же стала тянуться к корзинке, всем видом показывая, как ей хочется сладкого угощения.
Решив подсластить грустную ситуацию, пододвинула печенюхи поближе.
Иза не растерялась. Одну она тут же запихала в рот, а вторую схватила свободной лапкой.
– А ты не лопнешь? – невольно засмеялась я.
Конечно, мне никто не ответил, но по круглым честным-честным глазищам было понятно, что все будет в порядке.
Поужинав, бросила взгляд на часы и осознала, что уже весьма поздно.
Удивительно, но вечер в заботах и хлопотах пролетел незаметно. А еще я совершенно забыла о том, что с сегодняшнего дня безработная. Грустить и жалеть себя просто времени не было, но, может, это и к лучшему, кто знает.
Расстелив диван, задумалась, а где будет спать живность. Прикинув, решила устроить Изу на кресле.
Застелив его одеялом, положила маленькую подушечку и кивнула:
– Царское ложе готово. Прошу, устраивайся. Тут тебе будет удобно.
Мартышка запрыгнула на мою постель.
– Нет, ты спишь здесь, – подхватив ее на руки, пересадила на кресло.
Обезьянка потопталась, потопталась, а потом улеглась. Накрыв ее покрывалом, шепнула:
– Спокойной ночи, – а затем, потушив свет, забралась в постель.
Прошло несколько минут в тишине, а потом послышалось странное копошение и шуршание.
– Иза,
