у неё не будет.
Трусики были белыми и отличались друг от друга только цветной тесёмочкой. Но изюминка заключалась не в цвете. Дизайнер сыграл на другом. На бёдрах ткань редела, превращаясь в мелкую сеточку, на попе сидела почти в обтяжку. И вот это «почти» – небольшая в сущности складочка – не просто прибавляло шарма, но гипнотизировало. Несмотря на простоту и отсутствие модных кружев и юбочек, трусики выглядели на Лизе весьма и весьма соблазнительно. Ей и самой захотелось подцепить пальцем сеточку, дёрнуть, а любого мужчину трусики просто обязаны были ввергнуть в неодолимое искушение немедленно сорвать их с тела.
Лиза неожиданно задумалась о возникшем парадоксе, что вот приличная красивая вещь на красивом (без ложной скромности) теле провоцирует на разрушение этой гармонии, а на какие-нибудь выцветшие застиранные трусы и рука-то не у всякого мужика поднимется, так и завалит бабу на кровать, не сорвав предварительно упаковку. Хотя безобразные труселя следует, по идее, убрать в первую очередь, чтобы не портили картинку.
– Впрочем всё это чепуха, – сказала Лиза отражению.
Она накинула на плечи короткую мужскую сорочку, достающую ей ровнёхонько до пупка и прищёлкнула языком.
– Что же, берегитесь, мастер змеиный заклинатель!
***
Домашних слуг накануне она не заметила, но утром её поджидал столик с горячим кофе, фруктами и круассанами. Мастер Майвенорд знал толк в правильном пробуждении и умении создать настроение на весь день. Вот только почему-то сам он выглядел смущённым. Лиза не раз встречалась с таким выражением лица, когда, например, доводилось лишать юношу девственности. Но чтобы смущался зрелый здоровенный мужчина, к тому же мужчина, привыкший к ежедневному риску при обращении с ядовитыми гадами и обладающий по той же причине холодным разумом?
– У тебя есть кто-нибудь? – спросил он, разливая кофе по чашкам. – Я имею в виду на постоянной основе.
– Ты намекаешь на мужа или парня? – она укусила круассан и мотнула головой. – Нет у меня ни того, ни другого. Мы делим квартиру с подругой. И если честно, мне больше никто и не нужен.
Тут она запнулась, потому что, продолжая всё это время анализировать поведение клиента, вдруг поняла одну вещь. Не то чтобы у Лизы имелось много опыта в сердечных делах – она старалась не примешивать к работе свой внутренний мир, но если отбросить мелкие странности, то вывод мог быть только один: мастер, этот косматый громадный медведь, был влюблён в неё по уши.
Умозаключение несколько обескуражило её. Тревожный колокольчик задребезжал в голове.
– Мне пора, – сказала Лиза, поставив на столик недопитую чашку кофе.
– Богиня, – произнёс мастер, сопроводив комплимент протяжным страдающим вздохом.
На него теперь страшно стало смотреть
