ребёнком. Будешь жить в своей глуши, сколько захочешь, или уедешь со мной.
– Мне не нужен новый ребёнок. Мне нужны мои Стерша и Айнзам. Пожалуйста…
Сердце рвалось на части, от безнадёжной мольбы Ливе. Она не верила, что мужчина сжалится, знала, чем всё кончится.
– Ты уже дала ему имя? Очень зря, я предупреждал!
– Это мальчик. Наш сын. Ты же всегда хотел сына.
На миг в лице светловолосого, что-то переменилось, но затем ему вновь вернулась жестокость и обжигающая холодность.
– Надо быть сильной Ливе. Мы поклялись! Ты поклялась идти со мной до конца. В радости и горе, помнишь?
Тонкие руки внезапно перестали дрожать, а протянули супругу яйцо. Девушка смотрела только на нерождённое дитя. Вмиг жестокий мужчина перестал существовать для неё.
– Моё одиночество. Айнзам, мой сын! Поверь, никогда ты не будешь один!
– Замолчи, Ливе. Не надо гневить силы нашего мира.
– Моё одиночество. Айнзам, мой сын! Поверь, никогда ты не будешь один!
– Ливе!
– Моё одиночество. Айнзам, мой сын! Поверь, никогда ты не будешь один!
Светловолосый ударил девушку по лицу. Она оступилась и упала к почерневшим цветам. Её супруг побрёл в лес не оборачиваясь. А я почти сразу же уловила, как очень робко забилось сразу три сердца. Ливе внезапно заулыбалась. Она тоже услышала этот сладкий звук.
– Спаси его, Регина. Он будет ждать и искать тебя, – женщина коснулась губами бутона, а затем издала нечеловеческий полный боли и отчаяния крик. Так не могут кричать живые существа. Так стенают жуткие проклятые птицы.
Прекрасное лицо исказилось омерзительной гримасой, а затем удлинилось, став клювом. Платье почернело и покрылось перьями.
Передо мной уже была не Ливэ. А первый Кройвен этого мира и последняя Стиерна.
– Регина, – каркнула на прощание проклятая птица и улетела прочь, оглашая округу леденящими душу воплями.
– Регина… – раздался удивлённый вздох за моей спиной.
Повернулась и тут же угодила в объятья.
– Я… так виноват.
Сотни мучивших меня вопросов мгновенно исчезли. Все стремительно померкло, а разум заволокли тепло и страсть, исходившие от третьего воплощения. Чистые чувства и эмоции, которые сложно спрятать, даже когда сердце разрывается от боли и отчаяния, а это именно то, что происходило с Драем. Я ведь так его называла?
Он тоже молчал, слишком крепко прижимал к себе, боясь отпустить. Правильно делал, ведь тогда я обрушу на него эту самую жадную стаю «почему». И ему придётся держать ответ. Чувствуя мой настрой, парень попытался отвлечь прикосновениями. Слишком осторожные и выверенные, словно я рассыплюсь, приложи он хоть немного силы.
Драй неуверенно наклонился за поцелуем и замер, так и не осуществив задуманного.
– Рассказывай!
– Что именно? – на любимом лице появилась слишком лукавая
