дальней – Люба с Никой.
– Люба – это мать моих детей, моя бывшая жена, мы разошлись, но она тут живёт, так уж получилось. Ника – моя младшенькая, ей 18 недавно исполнилось. Они тоже Лешу очень хорошо знали, – прошептал мне Павел, пока мы мимо всех дверей пробирались по бесконечному коридору на кухню, чтобы заварить чай (вот, оказывается, зачем он коробку с чаем с собой принес!).
Мне выделили персональную комнату: “Старшая дочка у меня сейчас в Германии, в университет там поступила, так что ее комната свободна”. И вот сижу теперь на чужом узком диванчике. Ощущение, что я барахталась в бешено несущемся потоке и меня наконец-то выбросило на твердый берег. Нет сил ни о чем думать. Надо просто поспать.
5 марта. Воскресенье. Вчерашнее утро было отвратительным. Отчим смотрел на меня с такой укоризной, словно это я во всём виновата.
– Вот, Лиза, видишь, как оно… – он явно не мог подобрать никаких слов. Я тоже не знала, что сказать и просто молчала.
– Ты хоть обними отца-то, не чужие ж, поди, люди, а ему сейчас твоя поддержка, как воздух нужна, – это Калерия Петровна. Ведь знает же, что Леонид Михайлович мне не отец. Хоть я и зову его папой. Мой папаша умер, когда я была совсем маленькой. А мама снова вышла замуж. И я всегда помнила, что Леонид Михайлович мне не родной. Он, конечно, меня удочерил, но это, скорее, чтобы вопросов потом в школе не возникало, почему у меня фамилия не такая, как у родителей. А Калерия Петровна любит семью изображать, ведь своих-то детей у нее нет. Мы с отчимом неловко обнялись.
– Лиза! Горе-то какое! – подвывали тетя Аня с Верочкой.
Тетя Аня очень сильно постарела. Хотя, чему удивляться, ведь двадцать лет прошло. Но она, по-прежнему, обожает демонстрировать свое богатство: все пальцы в перстнях, платье явно от какого-то дизайнера, и очки навороченные. Верочка стала теткой необъятных размеров и все пыталась прижать меня к своей пышной груди:
– Мы же с тобой родня, Лизонька, мы же сестрёнки.
Тоже мне сестренка нашлась. Двадцать лет она про меня не вспоминала, а теперь изображает родственную душу. У нас из общих родственников один мой брат был. Мне он брат по матери, а ей вообще двоюродный.
Люба с Никой тем временем метали на стол яичницу, блины и бутерброды. Павел бестолково суетился и торопил всех.
В восемь утра пришли еще какие-то друзья брата и в квартире стало совсем не протолкнуться. Говорили о том, что обряд отпевания пройдет непосредственно у места захоронения. Отпевать будет батюшка из монастыря, в котором Лешка с Пашей последние годы много трудились над восстановлением церкви. Надо же, они сделали точную копию деревянной церквушки, которая там на подворье когда-то стояла! Я знала, что Леша каждый год уезжал “подальше от цивилизации” на все лето. Но в подробностях он никогда и ничего мне не рассказывал. Однажды прислал свою фотку – стоит на деревянных лесах под куполом церкви – это когда работы были уже почти закончены. Но хоть бы раз упомянул о том, что он, фактически, в одиночку
