папа. – А ты помнишь, чтоб я, когда тебя по имени-отчеству назвал? Вот истинная интеллигентность! И слуга в своей тарелке, и ты в ранге.
– Спасибо, сэр! – Николай почтительно согнулся.
– Отчего же, милейший, – в ответ, но менее благочестиво раскланялся Борис Павлович.
– Ну, шуты, – уже улыбалась я, резко поменяв настроение.
– Браво! – Борис Павлович был доволен своими утехами. – Если бы столько смеха разносилось в моем скорбном доме в такой день, и я попросил бы похоронить себя, с волей в завещании, в джинсовом костюме и под hard rock!
– Ты, пап, как скажешь, хоть падай!.. Все равно, спасибо. – Я чмокнула его в чисто выбритую, округлившуюся холеную щечку.
– Ну, Коля, давай, в тесном кругу помянем преждевременно усопшего Семена Арсеньевича, привнесшего в наш дом неоценимый капитал!
Николай разливал коньяк по рюмкам. Я тоже засуетилась: сбегала на кухню за шоколадом и лимоном. «Может, мяса подрезать?» – подумала я, но быстро отставила эту мысль и накромсала твердого сыра. Поднимаясь по лестнице, напустила на себя печаль вдовицы, с легкой слезинкой в глазах. «Скоро Ванечка прилетит. Надо будет попросить папиного шофера его встретить, прямо сейчас!»
Я схватилась за телефон.
– Сыночек, ты где сейчас?
– Мама, не волнуйся, через три-четыре часа буду дома, рейс прямой.
– Папин шофер тебя встретит, у нас дождливо.
– Дядя Виталий? – уточнил Ванечка.
– Он, сынуля, он, – по радио объявят.
– Хорошо, ма, но я не один, с подругой прилечу. Она ярая католичка и не может бросить меня в беде.
– Кто она, Вань? – сердце мое судорожно забилось. Уж не та ли креолка, про которую он рассказывал? Или метиска?
Но было уже не до выяснения отношений, и я поспешила навстречу мужчинам, тем более что папа уже приоткрывал дверь и звал меня в третьем лице
– Куда же эта козочка запропастилась?
Я поставила поднос на сервировочный столик. Папа уже разлил по рюмкам коньяк.
– Николай. И ты с нами. Давай, за упокой убиенной души Семена.
Все выпили, не чокаясь, закусили кто чем. Папа вообще не закусывал, а сразу налил вторую рюмку.
– Давайте еще по одной!
Никто не отказался, лишь я пригубила коньяк и поставила рюмку на поднос. Папа положил в рот кусочек лимона. Зазвонил его телефон.
– Здравствуйте, господин Калиненко!.. Спасибо, Александр Владимирович, спасибо!.. Такое несчастье. Да, Семен Арсеньевич был чрезвычайно талантлив. Да! Послезавтра похороны, в двенадцать… Ну что Вы, какая помощь? Друзья-конкуренты, как-никак. Справимся с наследницей. Я Вас искренне благодарю за Ваше участие! Можете приезжать и завтра, в любое время, попрощаться. До встречи!
Ваня, Ванечка! Когда же ты прилетишь? Как же ты будешь на мертвого отца смотреть? – не унималась я. – Остались мы с тобой
