но чтобы еще раз предвкусить счастье и ощутить легкое волнение, он сделал эту надпись. Борис Семенович, может быть, и не узнает его – все может быть; но потом непременно узнает, они перекинутся любезностями, спросят о здоровье своих жен, а потом уж так разговорятся, что Борис Семенович непременно будет просить Василия Ивановича присутствовать на торжестве. Соберутся гости, именинник будет встречать всех, пожимать руки и провожать к столу. Василий Иванович придет одним из последних, а может, самым последним. Хозяин, несколько утомленный, но сияющий, встретит его радушно, они сядут за стол, а когда шампанское будет откупорено, Василий Иванович при воцарившемся благосклонном молчании гостей произнесет спич и первым расцелуется с именинником…
Василий Иванович так живо представил эту сцену, что не услышал, как машинистка, обращаясь к нему, что-то говорит. Но он уловил ее вопросительный и нетерпеливый взгляд и очнулся.
– Чего тебе? – спросил он строго.
– Василий Иванович, я закончила. Вы разрешите мне идти? – повторила машинистка.
– Так все, значит, сделала? Ну, иди, иди отдыхай. Завтра работы будет много: принесли отчетные данные из треста… Как твой крепыш-то?..
– Да ничего, поправился, вчера уже в яслях был, – ответила машинистка, оделась и вышла.
Василий Иванович допил остывший чай, неспешно надел плащ. Закрыл окно, распахнутое в заросший старый сад, и вышел из кабинета с тем чувством, которое испытывал всякий раз, когда день заканчивался благополучно. Маленькая перспектива завтрашнего свидания с Борисом Семеновичем оживляла думы Василия Ивановича, пока он ехал рядом со своим молчаливо-предупредительным шофером, пока поднимался в лифте, пока переступал порог своей уютной квартиры…
– А, вот и он! – воскликнула Анна Владимировна, супруга Василия Ивановича, когда он вошел в переднюю. – Раздевайся-ка побыстрей да пойдем…
– Что такое? – спросил он оживленно.
– А гость приехал к нам, вот что! – выпалила Анна Владимировна, продолжая тормошить мужа и горя от нетерпения. – Пойдем, пойдем, сейчас увидишь!..
Василий Иванович, готовя приветственные слова и губы для широкой улыбки, последовал за женой. Они вошли в гостиную.
– А, Петр Лукич, здравствуй! Сколько лет, сколько зим! Ну, здравствуй!
Петр Лукич подскочил с дивана, и на середине комнаты друзья обнялись. Анна Владимировна стояла в стороне и, подперев рукой пышный свой бок, умильно улыбалась.
Петр Лукич, очутясь в объятиях Василия Ивановича, расчувствовался и засопел, а Василий Иванович хлопал его по плечу и говорил:
– Ну, брат, полно. Расскажи-ка лучше, как живешь-можешь, как здоровьишко-то твое.
– Хорошо, все хорошо. А ты-то как, Василий Иванович?
– Да я тоже хорошо. Скоро уж и на пенсию пойду: год всего остался.
– Ну? Это хорошо, хорошо… – сказал Петр Лукич. И добавил для убедительности: –
