Олег всегда был рядом с ней.
Мария Николаевна, от природы светлая и чуткая женщина, всем желала добра и хотела, чтобы все были счастливы. Порой мне казалось, что своей миссией она считала исправить или перевоспитать Элен. Она была громоотводом, утешительницей, сестрой милосердия. Элен это ценила, пользовалась и не перевоспитывалась.
Как-то Мария Николаевна решила рассказать Олегу о походах Элен к Тамаре. Олег воспринял это как очередную прихоть бабушки и преподнес мне в формате: «А ты представляешь, бабка чудит…»
Мне стало не по себе.
Любые гадалки становятся бессильны против любви к человеку и веры в Бога. У меня было и то, и другое.
Погруженная в свои мысли, я проезжаю Стрелку Васильевского острова, еду по набережной Макарова и на другом берегу приветствует меня такой родной Князь-Владимирский собор. Господи Благослови!
Глава 3. Седьмая линия Васильевского острова
Такси подъезжает к нашему дому на седьмой линии Васильевского острова. Моя особая любовь – это петербуржские парадные: красивые, величественные, украшенные лепниной и ажурными перилами.
Однако эта любовь заканчивается ближе к четвертому этажу, ибо в доме нет лифта.
У нас своя трехкомнатная квартира, в которой живем я, Олег, наша дочь и моя мама. И, конечно, Шери – наша милая девочка, кавалер-кинг-чарльз-спаниель, которая в паспорте именуется как Цветущая Радость Шеффлера. О том, что есть такой цветок – шеффлера – я узнала только благодаря Шери. Могу сказать точно: Шери красивее, чем этот цветок. А вот что она Радость – однозначно. Сколько же в ней нежности и любви!
Я знаю, Шери меня уже ждет у дверей, весело виляя хвостом. В коридоре понимаю, что дома не только Шери. Из кухни доносится голос Олега: «С собакой я уже погулял!»
Его тон спокоен и вежлив, как ни в чем не бывало, как будто не было ночного разговора. Я прохожу в комнату, чтобы переодеться. На стене висят наши семейные фотографии: вот на этом фото вся наша большая семья вместе с моей сестрой и ее детьми, на этом фото Олег, я и Ксеня (она еще в моем животе), а эта самая любимая – Ксении четыре годика, она сидит на плечах у Олега, и их обнимаю я. Какие же мы солнечные, какие же мы счастливые! В этот момент я понимаю, что такие красивые отношения, такая красивая любовь не может завершиться ссорами, скандалами, типичным разводом, будет развод по-петербуржски. Господи, дай мне сил и мудрости!
Вновь встреча на кухне. Сколько же эта кухня помнит бесед и разговоров… моих родителей, моих бабушек и дедушек. Я ставлю чайник. Олег молчит. Как всегда молчит, ожидая, что разговор начну я. Это его обычная тактика «говорить редко, но метко». С одной стороны, я ценю это качество, не люблю мужчин-балаболов. С другой стороны, в такие моменты мне хочется его задушить, точнее встряхнуть, чтобы он выбрался из своей скорлупы; чтобы сказал, что думает; чтобы сказал не то, что надо, не то, что хотят услышать другие, а что думает
