а так… я одна…первые листья
моя любовь – прекрасна и чиста —
новорождённый лист наивный, голый,
на ней ещё ни сбруи, ни подковы,
ни нитки нет для медного креста,
счастливым мотыльком под потолком
безоблачного мира полусферы
парит над грудой скучных полимеров
подброшенным судьбой золотником,
стремится вверх, хохочет и поёт
без слов, без нот, в тональности свободы…
как головокружителен полёт,
пока никто не предан и не продан,
она не знает – будет путь назад,
лишь долетит до точки самой высшей,
подброшенный ребёнок к небесам
заходится в восторге, еле дышит,
сжимает от волненья кулачки,
и держит их у сердца, чтобы птица,
не выпорхнула (может так случится)
и не разбиться в дребезги, в клочки…
люблю
я о тебе у изголовья ночи
огарки жгу оплавленных свечей,
пропахший ладаном из ящика платочек
(он с бахромой перечеркнутых строчек
из воска оголённых многоточий —
такой же как и я – ничей)
беру. повязываю осторожно,
чтоб пепел не осыпался волос,
в миру – я девочка из прошлого,
сама собою огорошена,
с травою сорной лютик скошенный,
черта на грани двух полос
ты для меня – дыхания источник,
ты – бор серебряный, на ледяном ветру
роса застывшая звенящим колокольчиком,
бессребреником павшая в жару,
язык мой нем, рука безвольней плети —
о холку измочалена коней,
летящих мимо всех дорог на свете
на остров затонувших кораблей,
он – там, на дне, за синими морями,
за чёрной преогромною горой,
вгрызается отчаянно корнями
в написанный словесный перегной,
я о тебе у изголовья ночи
огарки вечные безжалостно палю,
тобою ненаписанные строчки —
ЛЮБЛЮ
без танцоров
нет, опираться на руку чужую —
мне – не с руки —
я как-нибудь сама
и травы луговые нарисую,
и росами упавшие слова,
над ними небыль – облака и птицы,
луну и звёзды, дождь и снег, и всё,
что в танце без танцоров закружится,
меня подхватит да и унесёт
за все моря, за все луга и горы,
где берегов в помине не видать,
где в звуках птичьих тонут разговоры,
и пусто так, что некому предать!
я напишу в приливах и отливах,
в закатах и рассветах всякий бред,
и там, где отродясь не проходила,
я заблужусь на сотни тысяч лет.
нет, мне руки чужой не нужно вовсе,
есть у руки чужая голова,
один момент и – равнодушно бросит,
боясь свои запачкать рукава,
стряхнёт брезгливо, словно
