Региус.
«Ну, вот, … всё-таки кинули… – горько подумал я. – Наверняка телефон и Хранитель тоже подделка. Китайцы, поди, инопланетные. Скорей всего и баксы через час в глину какую-нибудь превратятся… Как в сказке про Золотую антилопу».
Забрав с пола часы и телефон, уселся за кабинетный стол, и начал рассматривать внезапно полученные артефакты. Телефон был весь пипец и тяжелый. В круговую отделанный золотом, какими-то блестяшками, и вообще выглядел вызывающе респектабельно. Часы тоже, из белых когда-то успели стать золотыми. В размышлении как бы все это дело проверить, я немедленно позвонил Йосе. Вариант был беспроигрышный. Недели две назад он уехал в Америку. Туристом. Прибыть обратно, должен послезавтра. В данный момент, однозначно находится где-то там. Свой телефон Йосич оставил дома, а номер, который у него с собой, я не знал. Не имея ни малейшего представления, как звонить по инопланетной штуковине, просто взял телефон в руку, не поднося ко рту, буркнул: «Йосю!», – и нажал пуск. Не удосуживаясь сообщить ни имя, не фамилию абонента. Просто назвав кличку своего друга. После чего поднес трубку к уху, на всякий случай произнёс «Алё?», – и тут же услышал Йоськино: «Миха, ты, что, дурак?! У нас четыре утра, между прочим!».
Следом понеслось офигевшее и уже проснувшееся:
«А ты как этот номер узнал? Его вообще ещё никто не знает, я его вчера вечером купил! Вот ты на бабки попал! Знаешь, сколько минута стоит? А что твой номер не видно? По скайпу, что ли звонишь? Какая слышимость офигительная!»
Слышимость действительно была от винта. Четко, ясно, ни тихо и не громко. Почему-то сразу же понималось, что если даже вокруг меня, плотно обступивши, будет работать бригада отбойных молотков, – качество слышимости не изменится. Ни для меня, ни для абонента.
Ляпнув Йосе что-то невразумительное: типа «Эксьюзми, сэр», – я отключился. Надо же… первое, пробное использование инопланетной техники, и сразу же такой прокол… Нужно было для верности взять у Нины Павловны Йоськин номер, или хотя бы не говорить своё «Алё». С таким качеством связи, абонент опознал меня с первой буквы. Ладно, ничего страшного. Ну, расскажет мне дружище, как «однажды в Америке» его разбудил какой-то «америкос». В четыре часа утра, моим голосом.
Прокричав мысленно крылатую фразу Матроскина: «Ура, заработало!», взял в руки часы. Они тоже были невероятно авантажные и солидно тяжеленькие. Я покрутил их в руках, и осторожно надел.
Ощущения передать довольно-таки затруднительно… На какой-то миг мне показалось, что комната расширилась, а в ушах зазвенело. Потом я понял, что просто стал по-другому видеть и слышать. За последний десяток лет, привык к чуть сглаженному и расплывчатому мировосприятию. Вызванному обычным, возрастным изменением зрения. Впрочем, не смотря на мои былые сто процентов, – такого классного зрения у меня не было никогда. Я видел всё! И маленькое, и малюсенькое, и близкое, и далекое. И быстро
