протухшей воды, перемешанной с неизвестным запахом.
Вероятно, так выглядят бардаки. Ужаснулся от того, что увидел, услышал, ощутил и нанюхал в помойке дома-общежития.
Всякое мне довелось увидеть. Но, такое?! Прямо над городской столовой и отделением участковой милиции. Кто бы мог подумать, что в таком месте живёт талантливый художник, которого сам считал своим достойным конкурентом, даже завидовал его значительным успехам в работе.
Чему завидовать теперь в такой грязи и с таким матом. Мне стало жаль Шевелеву Валеру, который погряз в общественной помойке своим талантом.
– Дядя! Дядя! – дёргал меня за брюки грязный мальчуган. – Тебе кого надо, хохла Валеру что ли, художника?
– Да! – удивлённо, ответил, замызганному мальчугану, который стоял в окружении таких же грязных мальчиков и девочек, от которых дурно пахло. – Где здесь живёт ваш художник, Валера-хохол? Какая его дверь?
– Папа Валера живёт там! – хором ответила грязная шпана и показали мне пальцами на относительно чистую дверь с номером тринадцать и с каким-то очень странным рисунком на ней. – Он спит после работы.
Является ли дверь квартиры единственно чистой в этом доме, ни стал разглядывать. Достаточно того, что у двери тринадцатый номер. Хотя человек не очень-то суеверный, но придерживаюсь православной традиции.
Однако смутило меня не суеверие на номер тринадцать, а сама дверь квартиры. Правда, сразу не понял, что именно сдерживает меня стучать в эту дверь.
Что-то тут было ни так? Стал очень внимательно рассматривать рисунок шпона. Все ясно! Рисунок дверного покрытия нарисован так, что создаёт замысловатый объем двери.
Дверь выглядит, на первый взгляд, вырезанной сложным лабиринтом орнаментов, а в действительности поверхность двери совершенно плоская, просто искусно нарисовано и создаётся впечатление иллюзионного объёма дверного рисунка с загадочным лабиринтом сплетений.
Возможно, что так вся наша жизнь, сплошная иллюзия, мы воспринимаем увиденное за действительность, а когда разглядим с близкого расстояния, то, выходит, это всего лишь фальшивка.
Однако, люди всю свою сознательную жизнь постоянно исследуют то, что им известно о вещах с пелёнок, извините, с подгузников, и то, о чём они совершенно не знают.
Под исследованием того и другого, что им известно и чего не известно люди познают окружающий мир, подсознательно определяют меру всей своей жизни. Но, в самом деле, разве узнаешь то, что ещё не ощутил своим сознанием? Конечно, можно возразить против постановки такого вопроса. Многое нам известно из того, что познаем окружающий нам мир из различных источников распространяемой информации.
Но, это все совершенно разное. Даже самые умные, самые начитанные люди, в тех или иных областях науки, стараются проникнуть глубже в изученную, известную им сферу познания и, что называется, потрогать её руками, заново исследовать, ощутить на ощупь, на
