и так всю жизнь считал вас своей семьей, и я буду носить на своей спине «тигра», – говорит Матео и ожидающе смотрит на Кристиана.
– Я волк, они ведь всех порвут ради стаи, – после раздумий отвечает Кристиан. – Я готов.
– А я просто чудовище, – потупив взгляд, тихо говорит Мо.
– Нет, – восклицает Маркус, – в тебе сила медведя, ты бы и вчерашних уложил. Но они подло дрались, они напали всемером на одного.
– Мне нравятся медведи, – счастливо улыбается Мо.
– Ты не урод, я не вижу ожогов на твоем лице, потому что ты мой брат, и те, кто их не видит, – любят тебя, а со всеми остальными нам помогут наши дубинки, – хлопает его по плечу Маркус.
– Значит, семья, – смотрит на сгущающиеся над головой тучи Кристиан.
– Семья, – кивает Маркус.
Два года спустя.
Вчера Кристиану исполнилось четырнадцать лет. Свой день рождения он провел у Матео. Парни подарили ему новую толстовку с волчьим принтом, а Лэй устроила праздник и накрыла стол. Крис взял с собой Аарона, который задул свечку на торте с заварным кремом, а потом до самого сна катался на плечах Мо.
Кристиан стоит у кассы магазинчика, ждет своей очереди, чтобы купить сигареты, и все никак не может избавиться от гнетущей его обиды на маму. Вчера Чинаэ не появилась дома, а с утра прошла мимо в ванную с опухшим лицом и даже не поздравила. Кристиану надо бы давно привыкнуть, ведь это продолжается с момента, как погиб отец, но он все равно, как дурак, ждет, что в этом году все поменяется. Он берет пачку дешевых сигарет в мягкой упаковке и протягивая деньги продавцу, замечает топчущуюся слева от него девочку, голова которой даже до прилавка не доходит.
– И сколько ты здесь торчишь, малая? – усмехается парень, расплатившись за покупку.
– Мне молоко, пожалуйста, – протягивает руку с купюрой ребенок, и продавец, выхватив деньги, идет за молоком.
Ребенок одет в дырявую на локтях джинсовую курточку, штаны на два размера больше перевязаны веревкой, чтобы не спадали, и он, не отрываясь, смотрит на разноцветные конфетки в стеклянной банке на стойке. Ребенок в лохмотьях, грязные спутавшиеся волосы свисают на лоб, но Кристиан взгляда увести не может, будто бы из малышки наружу свет валит, своей яркостью его очаровывает. У Кристиана нет лишних денег, дела в последнее время совсем плохи, он уже даже курьером для картеля подрабатывать стал, чтобы прокормить себя и Аарона, и надо бы выйти прочь и забыть про худого со впалыми щеками ребенка, на лице которого видны только большие непропорциональные губы, но в груди слева жжет, а на языке горечь чувствуется.
– Эй, Чикко, – обращается он к вернувшемуся с молоком продавцу. – Дай ей эти конфеты, положи булочек, колбасу и вон те печенья, – тычет пальцем на полку за стойкой парень.
– Деньги вперед.
– Чикко, я заплачу, просто дай ей то, что я сказал, – твердо говорит Кристиан.
Продавец, который знает, что Кристиан расшибется, но заплатит, вытаскивает бумажный пакет и начинает
