с водой. Такой кран с железным рычагом, который качал воду из водопровода проходящего в трубах большого диаметра от города через наш посёлок. Воду грели в огромном котле, установленном на газовой печке в середине двора.
Горячую воду из котла использовали для купания, только что мама купала меня, а также горячая вода шла на стирку белья. Стирала мама бельё в большом медном тазике на стиральной доске с рифлёными рейками или рифлёной цинковой поверхностью в середине стиральной доски.
Очень грязное бельё или одежду вываривали в том же котле, в котором кипятили воду к стирке и для купания. Поэтому воду из котла не употребляли в продукты и для питья. Моё грязное бельё сразу отправила варить в котёл.
Мне вполне было понятно, что за приключения в первый школьный день влетит от отца. Но на столе был хлеб и ужин. В клане терских казаков и у нас в семье был грех наказывать провинившегося во время трапезы, когда хлеб на столе.
На всём Кавказе у всех народов к хлебу относились с уважением. Никогда хлеб не бросали на землю. Остатки хлеба шли на корм птицам и животным.
В обычные дни за столом кушал быстрее всех. Но в этот вечер, когда мои родители и бабушка Нюся, которая жила с нами, закончили свой ужин.
У меня в этот вечер был затяжной ужин. В начале кушал так, словно вернулся домой голодный после долгих путешествий в несколько дней и никак не мог наесться.
Всё ждал, когда отец ляжет спать, а завтра утром ему некогда будет заниматься моим воспитанием. Может быть, наказывать не будут? Но отец не собирался спать. Ждал конец ужина.
– Хватит тянуть резину. – строго сказал мне отец. – Тебе всё равно придётся отвечать за поступки. Не знаю, чего больше было у меня в тот вечер – глупости или гордости? Но мне не хотелось со слезами на глазах просить прощения у родителей, потому что знал, это не последнее моё приключение. Будут другие более яркие приключения. Старался никогда не врать, к тому же был гордый. Поэтому ни стал говорить родителям, что это было последнее приключение и больше не будет.
Так как со слов отца во время своих приключений думала не моя голова, а моя задница, поэтому ей больше всего досталось от немецкого трофейного ремня. Этим моё наказание не закончилось. Меня ждало ещё большее наказание, о котором знал только мой отец.
Он мог что угодно придумать, так как на фронте служил в разведке и знал много приёмов наказывать виновных солдат.
– Прямо сейчас стань в угол. – грозно сказал мне отец. – Будешь стоять в углу пока твоя мама постирает твою грязную школьную форму. Может быть, так поймёшь, что издеваешься над мамой?
Время не засекал сколько стоял в углу и сколько времени мама стирала мою грязную форму.
Прошло какое-то время. Бабушка Нюся и мой отец заснули крепким сном. Мама при свете уличных фонарей занималась вывариванием и стиркой моей грязной одежды.
Несколько раз у меня подкашивались ноги от усталости стоять в углу. Но моя гордость держала меня до
