Но когда глаза открыла, поняла, что за окном уже не непроглядная тьма, мир начинает приобретать пусть и хмурые, но очертания. А после того, как глаза хорошенько потёрла, поняла, что ей не хватило всего пары минут, чтобы доехать до пролеска. Предприняв ещё одну безуспешную попытку завести автомобиль, Алёна вздохнула и полезла на заднее сидение за дождевиком. Хорошо ума хватило, его с собой прихватить. За то время, что Алёна дремала, ливень перешёл в заунывный, противный дождь, и конца края ему видно не было.
Кое-как надев на себя дождевик, нелепо побарахтавшись на переднем сидении автомобиля, Алёна взяла сумку, сунув её под плащ, и нехотя и вздыхая, открыла дверь машины. Утренний холод и влажность тут же пробрали до костей, а под ногами, стоило ступить на землю, отвратительно зачавкало. Да и жутковато было, если честно. Утренние сумерки в дождливом лесу – это ещё хуже, чем оказаться там ночью, честно. Ночью хоть не видишь ничего, а тут чёрте что мерещиться начинает.
Метров через сто лес на самом деле расступился, вправо пошла просека, а слева в заборе обнаружилась вмятина. Алёна подошла, чтобы рассмотреть её получше, даже пнуть забор хотела в сердцах, но вместо этого вытерла лицо, а вмятину осторожно толкнула. Металлический лист неожиданно поддался, и показался небольшой зазор. Достаточный для того, чтобы человек её комплекции смог пролезть. Правда, при этом она едва не лишилась дождевика и половины волос. Зато выпрямившись и обернувшись, поневоле присвистнула. Перед ней был лес. Практически такой же, что и за забором. Такие же сосны, высоченные и мокрые. И единственное, что внушало оптимизм, едва заметная тропинка, что вела от забора прямо в лес. Значит, здесь ходят люди. Где-то поблизости есть люди!
Эх, и страху она натерпелась в этом сыром лесу! Но больше всего боялась сбиться с пути, потерять едва заметную глазу тропинку, и тогда точно можно будет впасть в отчаяние. Когда Алёна из леса вышла, стало ещё светлее. Если в хмурый дождливый день может быть светло. На часах пять утра, с неба льёт, кроссовки насквозь, а через четыре часа ей нужно быть на работе. Отлично. Рыбников её убьёт. К обеду ей надо сдать статью про Беленького. Тот точно сегодня не будет ходить со своими плакатами по улице, потому что в такую погоду нормальный человек собаку на улицу не выгонит. А она вот бродит, мокрая и голодная.
Будто в тумане, впереди показались низкие постройки. На дома это похоже не было, какие-то одноэтажные сараюшки, правда, крытые хорошим железом. Капли дождя от него особенно бодро и звонко отскакивали. Двери все были заперты на амбарные замки, зато дорога от них вела уже приличная, по ней Алёна и поспешила. Минут десять ходьбы мимо крытых брезентом брёвен и кирпичей, каких-то досок и огороженных участков. Больше похоже на задворки какого-то колхоза, чем на загородную усадьбу. И даже как-то настораживало. Может, у них здесь и пилорама есть?
Где-то залаяла собака. Алёна остановилась, прислушалась, лай слышался впереди.
