всего понемногу и частный капитал и государственный, и единая система контроля, как структура иммунитета, есть и стрекательные железы – армия. И что важно, наш образ социального устройства подходит нашим друзьям, соседям и не только соседям. Так к нам приклеилась Сербия, Венесуэла, Куба… готовятся Никарагуа, Молдавия…
– Ну ладно. Я тебя понял. Если нардепы спросят, скажу для нейросети – вы все части большой медузы под названием Россия.
– Леня, не надо, дураки шуток не понимают, а умные люди в нардепы не стремятся. Им других забот хватает.
– Понял тебя. Свяжусь, когда узнаю.
Ну что ж, мне можно связаться с адвокатом, парню в то время было восемнадцать, думаю, раз судимость давно снята он стал законником и законопослушным. Наверное, это хорошая идея. А не позвонить ли мне ему? Представиться как историк-любитель. Мол, вот заинтересовался этим периодом войны, узнал, что Максим копал в тех местах. Хочу посоветоваться. Послушаем, что скажет и как отреагирует на вопросы?
– Зуд, найди новгородского адвоката Максима Коротича. Телефон, адрес.
– А все детали?
– Это не срочно, пока мне телефона хватит. Давай ему позвоним, пока не поздно.
Адвокат снял трубку. Видно, что его не удивляют звонки с незнакомых номеров. Теперь важно, чтобы он не принял меня за спамера или мошенника. Я представился журналистом, адвокат говорил и отвечал спокойно. Слушал, практически не задавал вопросов. Я объяснил ему, что историк-любитель, выяснил, что в юности Максим занимался поиском, но решил не раздражать его негативными сведениями из биографии. И сразу задал ключевой вопрос:
– Максим, вы с Карлом Вернером вели раскопки в районе деревни Починок, скажите, вы просто искали, что найдется, или Вернеру было нужно что-то конкретное?
Коротич взял довольно долгую паузу, затем сказал:
– Это не телефонный разговор, Алексей, если хотите, давайте встретимся, но у меня не много времени для порожняка, как говорят блатные. Поэтому, если вы хотите восстановить то дело, то вам придется приехать ко мне, а потом к Карлу. Как по мне, это дело древнее, и все сроки вышли.
– Какие сроки? – искренне удивился я.
– Сроки о неразглашении, я ведь дал подписку. Но прошло больше тридцати лет, думаю, что можно вспомнить былое, но лучше – лично.
Я понял, что больше он мне не скажет, попрощался и пообещал позвонить и договориться о встрече.
Интересно девки пляшут… вот привязалась поговорка. Так, значит, там у Починка что-то очень важное, раз Максима вынудили взять подписку о неразглашении.
Теперь я не успокоюсь. Терпеть не могу тайн. Особенно старых. Нужно составить план встреч.
Послезавтра я в архиве, знакомлюсь с аспирантом. Возможно, прямо оттуда вылетаю в Новгород и встречаюсь с адвокатом Коротичем, переночую в древнем городе и утром налегке вылечу в Старую Руссу. К тому времени Самсонов что-нибудь накопает и я смогу уже сложить часть головоломки.
Валентина
