Таня ежится, но не убирает руку, вонзаясь ногтями другой в собственную кожу, сквозь джинсы, и Алекс спустя мгновение обмякает.
– Да ерунда. Что могло, то со мной уже случилось. Вы не хотите пить? Я бы бахнула газировки или минералки хотя бы.
Таня и Елена одновременно мотают головами. Алекс встает и, заставляя людей подтягивать коленки, направляется к выходу с арены. Подруги провожают ее многозначительными взглядами. Таня поворачивается к Елене и открывает рот, чтобы высказать свое мнение, но «Волки» забивают очередную шайбу.
– Что-то наши сегодня грубо играют, – рассеянно говорит Таня. – Очень жестко и грязно. Особенно Антон. Ему обычно все с рук спускают, но, кажется, сейчас точно удалят. В прошлой предсезонке он так не лютовал. О, ну все, точно, смотри, его удаляют!
– За что?
– Здрасте! Он шестой номер клюшкой прямо в лицо ударил. Ты не заметила? Это же грубейший фол. Хотя в прошлый раз он кого-то по спине огрел, и ничего, прокатило. Они с Сомовым прямо жестят, бывает, тот вечно со скамейки штрафников не вылезает. Он так хитнул нападающего казахской команды, что тот половины зубов лишился. Но его ни разу еще не дисквалифицировали ни на игру, ни на сезон, хотя Сомов прямо напрашивался.
– А ты нахваталась терминологии, – удивляется Елена.
– Ну, я в прошлом году часто ходила на хоккей, – смущается Таня. Глядя на подругу, она торопливо добавляет: – Чего ты? С папой, он фанат. Вы с Сашкой на соревнованиях были, я как раз потянула связку, долго восстанавливалась, ну и от нечего делать ходила. А папа, ты же знаешь, все подряд комментирует. Я поначалу не очень интересовалась, а потом стала понемногу разбираться, ну и втянулась.
– А чего же перестала ходить? – спрашивает Елена. Таня пожимает плечами, но подруге кажется: и эта от нее что-то скрывает.
– Да просто перестала, – отвечает Таня. – Стало некогда, да и надоело. Иногда с папой выбираемся. Ну, сегодня вот пошла за компанию с Сашкой. Ты не находишь, что с ней неладное творится?
– Может, влюбилась? – предполагает Елена, радуясь, что ее голос звучит естественно. Таня фыркает.
– В кого? В Романова? Я вообще никогда не поверю, что она способна любить кого-то, кроме себя. Ну, точнее, способна, конечно, нас же она любит, но Сашка никого не полюбит больше себя, слишком эгоистична. Да она никогда бы и не сказала об этом прямо. Нет, если и смотрит на Антона, то, по-моему, исключительно из инстинктов. Тем более он такой козлина самовлюбленный. Тут что-то другое.
Подруги ненадолго замолкают, прокручивая в голове недавний разговор, и одновременно произносят:
– А, может, это…
Таня и Елена глядят друг на друга понимающе и кивают, не вдаваясь в объяснения. Проблемы Алекс лежат в иной плоскости, чем любовь, они глобальнее и серьезнее, чем какое-то увлечение. А самое плохое, что помочь они не могут, разве что поддержать морально.
– Я не знаю, как она до сих пор держится, – печально говорит Елена. –
