на подоконниках, сложены на стопки белья, задвинуты под кровать и заброшены на шкаф. Наручные часы, гобелены, пивные кружки, кремневые пистолеты, переплетенные вручную книги и опять же слоновая кость. Шлем средневекового рыцаря, деревянная статуя Девы Марии, украшенные камнями настольные часы, иллюминированный средневековый молитвослов.
Но все это ерунда по сравнению с подлинным великолепием. Самое грандиозное, самые ценные предметы развешаны по стенам – картины маслом, в основном шестнадцатого и семнадцатого столетий, кисти мастеров позднего Возрождения и раннего барокко, изумительно детализированные и красочные, исполненные движения и жизни. Портреты, сельские и морские пейзажи, натюрморты, аллегории, деревенские сценки и пасторали. Картины покрывают стены в обеих комнатах от пола и до потолка, от края стены и до края, сгруппированные по тематическому либо географическому принципу или просто по прихоти души.
Дюжины из этих работ созданы самыми великими художниками своей эпохи: Кранахом, Брейгелем, Буше, Ватто, ван Гойеном, Дюрером, – и их так много, что комнаты, кажется, кружат в водовороте красок, усиленных сиянием слоновой кости, искрением серебра и блеском золота. Все это великолепие, в будущем оцененное арт-журналистами в два миллиарда долларов, стащено в берлогу в мансарде безликого дома на окраине жалкого городка. Эти молодые люди создали реальность, превосходящую любые фантазии. Они живут внутри сундука с сокровищами.
3
На самом деле Стефан Брайтвизер не музейный вор. Во всяком случае, так он считает, являясь, возможно, самым удачливым и результативным музейным вором за всю историю. Он не отрицает, что украл все эти произведения искусства, спрятанные в его комнатах, по большей части с помощью Анны-Катрин Кляйнклаус. Он прекрасно осознает, что́ совершил, и может в подробностях описать некоторые преступления – вплоть до точного числа ступеней, которые преодолел, чтобы вынести что-то из музея.
Он не такой, как остальные музейные воры. Они вызывают у него отвращение – буквально все, даже самые успешные. Как, например, те двое, что, переодевшись в полицейскую форму, заявились в бостонский Музей Изабеллы Стюарт Гарднер накануне Дня святого Патрика в 1990 году. Их впустили внутрь двое охранников, которых воры тут же связали, заклеили им глаза и рты скотчем и приковали наручниками к батарее в подвале.
Грубое ночное ограбление оскорбляет чувства Брайтвизера: он уверен, что произведения искусства необходимо похищать среди бела дня, деликатно, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения. Но вовсе не поэтому он исполнен презрения к грабителям из Музея Гарднер. Причина в том, что произошло после. Воры поднялись наверх и сняли со стены самый примечательный экспонат музея, картину Рембрандта 1633 года «Христос во время шторма на море Галилейском». А потом один из воров воткнул в полотно нож.
Брайтвизеру трудно заставить себя даже помыслить о таком: лезвие
