style="font-size:15px;"> Девушка застыла. Медленно, очень медленно она повернула к Анне-Лизе бледное лицо.
– Где же ты была двести лет назад, – произнесли синие губы.
– Он обманул меня. А ведь мать предупреждала…
Обе девушки, живая и мертвая, сидели в летней беседке на берегу реки. Стен у беседки почти не было, и ветер по-прежнему вился вокруг них, но снег беспокоил намного меньше. Джейн рассказывала. Анна-Лиза слушала.
– Он обещал жениться на мне. И все было так мило, так нежно. Сперва он ничего от меня не требовал и вел себя как джентльмен. Приносил мне сладости, провожал домой, даже ездил со мной на ярмарку! Выиграл для меня свистульку. – Джейн улыбнулась, но тут же снова нахмурилась. – А потом, однажды летом, он пришел ко мне вечером, и мы, как обычно, пошли пройтись. И он сказал, что не может больше ждать. Я отказала, и тогда он повел себя очень грубо, он…
Джейн закрыла лицо руками и заплакала. Анна-Лиза погладила ее по плечу. Плечо было холодным и мокрым.
– Я убежала. Ударила его прямо в… ну…
– Я поняла.
– Прибежала домой, заперлась в спальне и всю ночь проплакала. А утром мне стало стыдно. Ведь мы же любили друг друга! Я решила поговорить с ним и предложить пожениться прямо сейчас, не ждать, пока хозяин повысит его в должности. Но когда я пришла к нему, он уже был с другой. Он надо мной посмеялся. Мне было так плохо. Я пришла сюда и спрыгнула с моста в реку.
– Ох, – сказала Анна-Лиза.
Джейн всхлипнула и вытерла нос рукавом платья.
– Меня так и не нашли, – сказала она. – Долго искали, даже бросали сети. Я, когда прыгала, туфли сняла… Так и поняли, что утопилась. Мать хотела по мне службу заказать, но ей не позволили. Самоубийство – страшный грех! Так что мать просто приходила сюда, на мост, и говорила со мной. Иногда конфеты в воду бросала… Я даже думала, она поняла, что я русалкой стала. Но так ей и не показалась. Стыдно…
Они помолчали. Анна-Лиза задумчиво сплела и расплела пальцы.
– Если я правильно поняла, ты влюбилась в муд… в плохого парня, дала ему отпор, когда он начал приставать, а потом пошла и утопилась?
Джейн мелко закивала. По ее струящимся волосам прошла волна. Анна-Лиза вздохнула.
– Знаю, что глупо, – сказала Джейн. – Теперь знаю. Но тогда мне хотелось только умереть. И больше ничего не чувствовать. Все это ужасно несправедливо!
Джейн ударила кулачком по скамейке. От ярости в ее тусклых глазах сверкнуло подобие жизни.
– Несправедливо?
– Да! Почему я стала русалкой? Я все вижу, все понимаю, у меня есть желания, но у меня больше никогда ничего не будет! Детей, семьи, мужа, всего этого. Даже любовника… Я никогда не узнаю, что это такое. Уже совсем скоро река замерзнет, и я лягу под лед и снова буду мечтать, а летом – следить из воды за счастливыми парочками, подслушивать их разговоры, и завидовать, и снова плакать. Несправедливо!
Анне-Лизе стало немного
