смеется. Они все смеются.
Я бы тоже могла. Через силу, затаскивая чувства ревности поглубже, утрамбовывая между ребер.
– Какая преданность, – усмехается. Ему больно, ведь я ему нравлюсь. Сильно и, получается, безответно?
Макс понял, что мое недомогание – полная ложь. А еще парень знает о моей любви к Тиму. Они все там знают, и остается надеяться, что не шептались за спиной. Нового удара могу не вынести.
– Уверена, что ему нужно твое пожелание? – шепчет вязко.
Его дыхание касается ушной раковины и кажется раскаленным паром. Все внутри ошпаривает, но больше от его слов. В сердцевину боли попадают.
– Сафин сможет и без него. Он и так удачлив, – продолжает.
Парни и девчонки за столом поднимают бокалы, чокаются. Тимур ничего не пьет. Гонщик вообще не пьет и не курит. Настоящий спортсмен. Бабник, правда. И это его единственный недостаток. В остальном он идеальный.
А нет. Есть еще один. У него память какая-то короткая. Совсем забыл, что мы дружили.
Я могу сейчас узнать у Макса про ту девушку, которая сейчас касается волнистой пряди Тимура, поправляет ее и закусывает губу соблазнительно. Могу сделать себе еще больнее.
– Давай выйдем? – предлагает Максим.
Музыка кажется тише, в ушах шум. Как морской прибой.
Монетку, что ль, подкинуть? Сердце рвется подойти к столику, увидеть Тимура в последний раз. Именно за этим шла. Сказать «удачи» и уйти.
Но в голове играет последняя фраза Сафина: «Ты мне никак не интересна».
– Там дождь собирается, – жму плечами. Все еще думаю. Почему первая любовь такая дурная?
– А у меня зонт с собой, – широкая улыбка Макса действует… Успокаивающе. Как стаканчик мороженого после пролитых слез.
– Ладно.
Макс Николенко первый раз уводит меня из шумного клуба, взяв за руку. Разум подсказывает вырвать ладонь. Но сердце так колотится в груди, я могу только об этих ударах и думать.
Он не чужой мне человек, от него приятно пахнет. И рука у него теплая, сухая.
Мы останавливаемся на углу здания. С этого места отлично виден выход, и я постоянно скашиваю туда свой взгляд.
Мурашки покрывают плечи. Только вот на улице достаточно тепло, даже душно.
Вообще, вечер довольно романтичный.
– Варь, я хотел…
Николенко издает короткий, чуть нервный смешок. Я замечаю, что он волнуется. Его чувства так же витают на поверхности, как и мои.
Пугаюсь от громкого возгласа, исходящего из открытой двери клуба. Целая толпа вываливается наружу. В центре, кто бы мог подумать, Тимур Сафин. Он идет за руку с той девушкой, с которой шептался за столом.
– Уезжает уже, – с радостью в голосе комментирует.
Вот он, шанс: подбежать и попрощаться. Ноги забетонированы намертво.
Наблюдаю, как с ним все здороваются или прощаются, не суть, пожимают руки. Дважды он дает автограф, столько
