когда она узнает о решениях, принятых этим вечером. А сейчас пора спать.
На рассвете отец Бернард начал свою первую службу в Большом зале: в Лэнгстоне не было ни церкви, ни часовни.
– Надо будет построить церковь, – твердо произнес Хью, и священник улыбнулся.
Изабелла стояла рядом с матерью, молчаливая и угрюмая. С ними были две служанки, которых накануне вечером гости не видели. После мессы, когда служанки собирались проводить девушку в ее спальню, Хью заговорил:
– С вашего разрешения, леди Алетта, я попросил бы Белли сопровождать нас с сэром Рольфом этим утром. Мы хотим осмотреть Лэнгстон. Если она поедет с нами, ей надо позавтракать.
– Как пожелаете, милорд, – пробормотала Алетта, опустив голову, чтобы скрыть блеск в глазах и легкую улыбку.
– Я не желаю ехать с тобой, саксонский ублюдок! – фыркнула Белли.
– Тем не менее, моя сладкая Белли, придется, – отозвался Хью. – Твоя мать сказала, что последние три года ты вела хозяйство в Лэнгстоне. Никто не знает лучше тебя, как здесь обстоят дела. Мне нужна твоя помощь. И потом, ты ведь наверняка предпочтешь прогуляться на свежем воздухе, чем сидеть взаперти?
Белли метнула на него яростный взгляд. «Будь он проклят, – раздраженно подумала она. – Какое отвратительное самодовольство!» Белли хотела послать его к черту, но мысль о том, чтобы провести целый день в четырех стенах, была невыносима. Она знала, что мать не позволит ей лентяйничать и заставит шить, а то и прясть, – оба эти занятия она ненавидела лютой ненавистью.
– Хорошо, – неохотно ответила она. – Я покажу тебе Лэнгстон, но не думай, что победил меня! Ты – мой заклятый враг!
– Предупреждаю тебя, чертовка: я никогда не проигрываю сражений, – сказал Хью.
– Я тоже, саксонец, – свирепо отозвалась Белли и без лишних слов уселась за стол.
Слуги тут же поставили перед ней тарелку с овсяной кашей и теплый свежевыпеченный хлеб, не забыв налить ей кружку сидра. Белли принялась с аппетитом поглощать овсянку, жадно прихлебывая сидр.
– В будущем, моя красотка, – прошептал ей на ухо Хью, – я хочу, чтобы ты всегда дожидалась, пока отец Бернард произнесет благословение.
– Как тебе угодно, саксонец, – ответила она, понимая, что он прав, но не желая признавать это. Слегка оттолкнув его, она протянула руку к сыру.
Схватив запястье Белли, Хью удержал ее руку.
– Позволь, я помогу тебе, моя сладкая Белли, – произнес он, отрезая ей ломтик твердого желтого сыра.
– Зачем ты так меня называешь? – ворчливо спросила она, откусывая сыр. – Я вовсе не твоя сладкая Белли, саксонец.
– Но я надеюсь, что, когда я наконец смогу пробиться через колючую изгородь, которой ты окружила себя, я найду за ней сладкую Белли, – ответил Хью.
Белли расхохоталась.
– Ох, Пресвятая Богоматерь! – насмешливо проговорила она.
Хью
