Вика, которая Заворотнюк, отдыхает. Мимо меня прошла – не заметила, торопилась куда-то. Не стала я тогда ее дергать, от греха подальше. А потом забеспокоилась – куда это она вечером в таком виде собралась. В общем, переживаю сейчас за нее, пропадет девка… Пристроить бы куда-нибудь ее, а? Ведь школу закончила, куда теперь пойдет? Вы же с отцом ее дружили…
– Ну, куда она бегала вечером, может, и не важно совсем. Взрослая девчонка уже. А делами Тони я, разумеется, займусь.
Разговор с тетей Ниной напомнил Соболю о плане встретиться с Беркульским как раз по этому вопросу. Правда, вчера еще не горело, а сегодня выясняется, что откладывать визит на Голгофу нельзя.
Голгофой для Тимура Олеговича была любая необходимость идти с поклоном к сильным мира сего. Еще в ранней молодости, перечитывая снова и снова незабвенного Булгакова, он всякий раз наизусть твердил как заклинание: «Никогда ничего не просите у тех, кто сильнее вас. Сами все увидят, и сами все дадут». С годами юношеский максимализм поистерся. Стало ясно, что никто ничего просто так не даст, но протягивать руку, пусть даже по делу, он так и не научился. Всего добивался сам, хотя локтями в толпе не работал, предпочитая отойти в сторонку и поработать головой.
Но в армии неожиданно выяснилось, что выпрашивать подаяние – чуть ли не прямая обязанность Тимура Олеговича. По этому поводу его шеф, бригадный замполит полковник Теликов, в свое время однозначно вразумил неопытного офицера: «Про финансирование культурного досуга солдат больше не заикайся. Государству танки новые не на что закупить, а ты про телевизоры и газеты толкуешь… Сам знаю, что положено, но денег не жди, крутись как хочешь. Считай, что это твой крест теперь – спонсоров искать. Короче, хоть на паперти стой, но чтоб комнаты досуга были в ажуре. А к годовой проверке в каждой роте должны стоять новые телевизоры».
На паперть он, естественно, не пошел, но проблему решил. Только пришлось солдатикам немного у местного фермера поработать. Тоже, конечно, нарушение, не для того их призывали. Однако, по мнению, Соболя, это было честнее, чем расшаркиваться перед благодетелями.
Именно по причине такой вот ископаемой гордости Тимур Олегович и с Беркульским старался не общаться. Правда, они пересекались несколько раз, на стрельбище и на стройке часовни, поэтому большой человек знал о существовании маленького – капитана Соболя. Тимур Олегович решил, что в случае с Тоней воспользоваться этим знакомством вовсе не грех.
Вопрос о встрече с Беркульским решился неожиданно просто. Не зря говорили про Вячеслава Львовича, что прост он в общении и не заносчив. Секретарша банкира выспросила личность звонившего, и уже через полминуты обволакивающей музыки в телефоне Тимур Олегович объяснял ее боссу суть проблемы. И двух слов сказать не успел, как офицера пригласили к тринадцати ноль-ноль явиться в офис для обстоятельного разговора.
Здание Вега-Банка, монументальное и в тоже время какое-то космическое, словно американский «Шатл» в готовности к старту, органично вписывалось в окружающую
