аи.
– Да подожди ты, – пробормотал Ивасаки, растерянно смотря на меня и на Йоко, которая все еще не разжала объятий.
– Не ожидал, что ты назовешь свое имя, – раздался вкрадчивый голос Торы, и я словно очнулась.
Тора усмехнулся. Йоко тут же отстранилась и повернулась к нему, Атаме и Одзи. Она выглядела собранной и спокойной, но на непривычно холодном лице полыхали яростью ее глаза.
Я не ответила Торе, сосредоточившись на том, чтобы удержать себя в руках. Воздуха не хватало, как будто что-то с силой сжало грудную клетку, а сердце болело так, словно его ранили треснувшие от этого напряжения ребра.
– Думал, ты умнее, – добавил Тора, и Атама хмыкнул. – Я хотел, чтобы Кадзуо проиграл, а ты мне едва не помешала… Как хорошо, что он решил проявить несвойственное ему благородство. Интересно почему?.. Впрочем, это уже неважно. Кадзуо все равно стал жертвой кайдана.
Тора кивнул своим помощникам и развернулся, намереваясь уйти. Его жестокие слова выплеснулись на меня, словно ледяная вода из ведра, – я окончательно вышла из оцепенения, и меня затопил гнев: в то мгновение я желала, чтобы пламя сожгло и Тору. В несколько шагов догнав его, я толкнула Тору в спину.
Он запнулся и больше с недоумением, чем со злостью, обернулся. Вспоминая его надменную и жестокую улыбку, его слова про Кадзуо, я изо всех своих сил ударила Тору кулаком по лицу. Тот явно не ожидал подобного, а потому даже не увернулся.
– Хината! – испуганно вскрикнула Йоко.
Но в тот момент страха во мне не было. Только кипящая ярость.
Тора удивленно выдохнул и прикоснулся сначала к челюсти, а потом к разбитой губе. Его лицо ничего не выражало, и почти черные глаза посмотрели прямо в мои. За долю секунды выражение лица Торы изменилось, став по-ледяному злым, и он схватил меня за горло.
– Если ты выжила в кайдане, это не значит, что ты бессмертная, – обжигающе холодным тоном прошипел Тора. – Я сверну тебе шею за секунду.
– Отпусти ее! – крикнул Ивасаки, но первым рядом оказался Араи.
Он схватил Тору за запястье, сжав его своими длинными пальцами.
Я не могла дышать, а перед глазами начали появляться черные пятна.
– Отпусти ее, – спокойно произнес Араи, но от этого его голос прозвучал еще более угрожающе.
Лицо Торы скривилось от злости.
Он отпустил меня, и я тут же шагнула назад, тяжело дыша и судорожно пытаясь втянуть больше воздуха. Меня поддержали, не давая упасть, Ивасаки и Йоко.
Араи же шагнул к Торе, встав к нему почти вплотную.
– Еще раз сделаешь что-то подобное, – холодно и спокойно, словно о прогнозе погоды, заговорил Араи, – и это даст мне повод тебя убить.
Тора прищурился, прожигая его взглядом.
– Убить Тору? Вы? – фыркнул Одзи, пренебрежительно оглядев Араи с ног до головы.
Но Араи даже не посмотрел на Одзи. Зато во взгляде Атамы мелькнул интерес.
Атама холодно усмехнулся.
– Ты не прав, Одзи. Я разбираюсь в некотором роде людей… И могу сказать, что слова… – Он взглянул на табличку на груди оммёдзи, – Араи – правда. Он вполне способен на убийство.
Уголки губ Араи дрогнули.
– На твое уж точно.
Йоко нервно выдохнула, в ее взгляде боролись злость и тревога. Но мне было все равно. Внутри смешались ярость, огонь которой уже остыл, оставив лишь тлеющие угли, и боль.
Тора и Араи еще какое-то время пристально смотрели друг на друга, но затем Тора молча махнул рукой Атаме и Одзи и развернулся к выходу. И все же в последнем его взгляде, брошенном в мою сторону, ясно читалось предупреждение. Слова Араи остановили его. Но, возможно, лишь на этот раз.
Тора не был похож на тех, кто легко забывает оскорбление.
– Хината-тян, как ты? – мягко спросила Йоко.
– Зачем вы назвали свое имя? – воскликнул Ивасаки почти одновременно с ней. В его голосе прозвенело недоумение с нотами тревоги. – Вы могли умереть!
– Не надо, – тихо попросила я.
На меня внимательно смотрел Араи.
– Ты не хотела, чтобы он погиб? Или хотела погибнуть сама?
Я зло посмотрела на него в ответ:
– Не вам лезть мне в душу! И если бы я не хотела жить, то не боролась бы в кайданах!
– Тогда твой поступок… В нем не было смысла, – спокойно заметил Араи, и Йоко отвела взгляд.
Ивасаки казался подавленным. Меня же слова Араи разозлили – как будто в ослабевший
