– очень любил жаркое, которое готовила жена, и маковый пирог, который пекла его мама. Но когда видел эти два блюда на столе, отказывался есть и уходил во двор. Где пил, не закусывая, самогон, наливая себе одну рюмку за другой.
– Эдик, что опять не так? – причитала мама Вали.
– Ты совсем дура, да? – отмахивался отец Вали. – Что ты празднуешь? Горе?
– Эдик, так это радость, что тебя не забрали!
– Дура ты. Дурой и умрешь. Мам, а ты что? Тоже с ума сошла? Как ты-то можешь? Какой пирог? – Маленькая Валя видела, что отец очень злится на бабушку.
– Это не тебе, – отвечала та, – отнесу соседям. Им сейчас не до готовки. Твой свитер теплый отдам и носки тоже. Тебе новые свяжу.
Отец Вали чувствовал себя виноватым. Как он мог обвинить собственную мать в том, что она поступает неправильно? Она не могла, конечно же.
Бабушка Вали шла к соседям и молча ставила на стол еду. Выкладывала вещи. И так же молча уходила.
Она знала, что ее единственного сына Эдика давно должны были арестовать. Он был большим начальником в строительном управлении, семья жила зажиточно, но все – благодаря махинациям и припискам. Эдик завел роман с бухгалтером, которая подделывала ради него документы. Бухгалтера осудили, приговорили к пяти годам, а Эдик опять вышел сухим из воды. Даже мама Вали, знавшая о романе, простила мужа. Бабушка Вали носила передачи любовнице своего сына, писала ей письма. Они сохраняли связь даже после того, как та вышла из тюрьмы и уехала куда-то в Казахстан. Подальше от прошлой жизни. Но всегда отправляла открытки с поздравлениями. Мать Вали все видела, все знала, но молчала.
Пока семью соседей уничтожали ни за что, ее сын, виновный, судя по всему, по многим статьям, оставался будто неприкасаемым. Бабушка Вали чувствовала за собой вину, поэтому относила соседям еду, одежду, иногда оставляла на столе деньги. Ее никогда не благодарили. Она и не ждала благодарности. Только никак не могла понять – почему? Нет, она ни за что не желала своему сыну тюрьмы, но ведь он не был честным человеком, нарушал закон. Почему доставалось другим – по оговору, по лживому доносу, – а не ее сыну?
После того как арестовали отца Терезы, не самого высокого руководителя на местном предприятии, обвинив в растрате государственных средств группой лиц, то есть обвинение было совсем серьезным, бабушка Вали слегла. Жаловалась на головные боли, слабость. Валя прекрасно помнила тот обед, когда бабушка вышла из своей комнаты, села за стол, взяла ложку, чтобы съесть суп. И суп начал стекать по ее лицу, пачкая одежду, скатерть. Бабушка подносила ложку ко рту и не понимала, почему не может проглотить. Суп лился на стол. Бабушка попыталась улыбнуться, но Валя испугалась и заплакала – одна часть бабушкиного лица улыбалась, а вторая будто обвисла и не двигалась. Как и левая рука, повисшая плетью. И нога, которая больше не слушалась.
Врач сказал, что она перенесла инсульт. И вряд ли сможет восстановиться. Бабушка хмыкнула и сказала – речь у нее сохранилась, хотя стала
