на которых была завязь, будущих «мухоловок». Мы не знаем, что происходило за головой, но вся эта огромная туша из стеблей, корней и «хлопушек», стало разворачиваться в сторону нашего убежища и паучьей норы и медленно ползти в этом направлении. Так вот, если бы костёр не погас, то трава, в которой мы прятались, вспыхнула бы и неизвестно, чем бы это всё закончилось. Нужно было срочно уходить за возвышенность, ведь продолжающейся свист не давал ощущения тишины и при разговоре друг с другом мы ничего не слышали. Согнувшись, почти на четвереньках, мы стали медленно подниматься на возвышенность, не забывая озираться по сторонам, насколько это было возможным. Когда ты не слышишь ничего, кроме гула и свиста в ушах, то становится не по себе и даже страшно. Ведь ты становишься лёгкой добычей для любого существа, который слышит, как ты передвигаешься, а ты его нет. Я не знаю, сколько по времени мы ползли, но через какое-то время трава закончилась и мы перемещались по каменистому гребню этой возвышенности. Было очень больно наступать коленями на острые края мелких камней, которые то и дело выступали из грунта или лежали на поверхности. Минут через пятнадцать начался пологий спуск, и мы стали немного привставать, что на много ускорило наше движение. Полностью выпрямившись, мы стали кричать друг другу, но не было слышно ни наших слов, ни ответов. Мы оглохли от этого свиста и не знали , как долго это будет продолжаться. Одна надежда осталась на Мани и сестёр Аюти и Минои, у которых были органы отвечающие за движение. Да, мы могли видеть, но зрением очень трудно определить приближающуюся угрозу. Да и взглядом невозможно передать слова и мысли, что очень сильно усложняло и без того не радостное существование на этой планете. Нужно было искать выход из сложившейся ситуации, и мы не нашли иного выхода, как сесть и покушать орехов. Орехи оказались на редкость вкусными и питательными, как лесные орехи в Беларуси. Я съел пять штук и вполне насытился, после еды сделав пару глотков воды, я ещё решил и закурить. Минои и Аюти пробовали общаться между собой жестами, но даже у них ничего не получалось. Нависла страшная тишина, только гул в ушах продолжал шуметь.
Медленно небо начинала закрывать пелена огромного размера грозовых, тёмных туч. В воздухе стало веять прохладой, её приносил поднимающийся ветер со стороны паучьей норы. Дело шло к дождю и это накладывало ещё более страшный отпечаток на наше положение. Нужно было отыскать какое-либо убежище, ведь дождь мог затянуться до самой ночи и тогда наши шансы на жизнь растворятся в потоках небесного потопа. А, как искать убежище, если мы не слышим друг друга и наши действия не смогут быть слаженными. Я достал из рюкзака отвёртку, разравнял землю под ногами и, как умел, нарисовал нас под крышей и дождь. При этом не забывал жестами показывать искомое, с использованием элементов одежды и подручных средств. После долгих жестикуляций и рисунков на земле, мы пришли к общему пониманию нашей проблемы. Стали думать и рисовать на земле свои варианты, которые были иногда
