медитации и… Схватят его? Привяжут?
Затаив дыхание, Цэрин проскользнул между двумя ближайшими монахами и замер, оглядываясь на них. Не почувствовали ли, как всколыхнулся рядом с ними воздух? Не уловили ли поступь его шагов?
Они – нет. А вот привязанный мычать перестал. Из мешка теперь доносились другие звуки, будто он, не видя и не слыша ничего вокруг, теперь полагался на свое обоняние и с шумом втягивал носом воздух. За ритмом барабанов Цэрин мог бы ошибиться, но даже холщевая ткань трепетала в такт вздохов пленника.
Выждав немного, Цэрин шагнул, затем еще раз и еще, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки от пленника. Нос забил неприятный запах нечистот, вынуждая морщиться.
«Наверняка поймали бездомного нищего бедолагу. Таких никто не хватится, никто не защитит…»
Он протянул руку и схватился за веревку, завязанную пучком сверху мешка, мысленно прикидывая, сможет ли распутать мудреный узел.
В этот момент мантра оборвалась, а барабаны резко смолкли. Цэрин бросил испуганный взгляд на монахов. Те опустили свои инструменты, а головы задрали выше, словно сквозь сомкнутые веки силились рассмотреть потолок пещеры или впитать в себя переливчатое излучение каменных клыков.
«Кйакпа!»
Не мешкая более, Цэрин дернул узел. То ли от волнения, то ли от холода и лишений, что он испытал в этих пещерах, его одеревеневшие пальцы слушались плохо. Да и пленник, как назло, вновь задергался. Так и хотелось шикнуть на него или стукнуть слегка, чтоб не мешал освобождению.
– Ом-м-м… – протяжным хором пропели монахи и внезапно выкрикнули разом: – Хик!
Цэрин вздрогнул от неожиданности. Эхо от пронзительного возгласа заметалось по пещере.
«Кйакпа, кйакпа, кйакпа…» – в мыслях не осталось ничего кроме ругательств.
По спине струился холодный пот, ногти соскальзывали с узла, обламываясь. Пленник уже не мычал, а трясся и хрипел. Или даже рычал, видимо, от ужаса и бессилия.
– Ома-а-а-ши-и-и… – снова затянули монахи, тщательно выводя грудные ноты песнопения. И опять выкрик: – Пхат! Хик! Пхат!
Слова словно рубили воздух, приводя его в движение, сдвигая целые пласты и закручивая небольшие вихри энергии, которые становились видны невооруженным глазом.
«Давай же!»
Цэрин с силой дернул чуть поддавшуюся петлю узла…
– Демон! – Он не сдержал испуганного вскрика, когда сползшая вниз ткань открыла уродливую морду, густо заросшую свалявшейся шерстью. Тот, кто смотрел на него, определенно не был человеком. Вывернутые наружу ноздри раздувались, а взгляд желтых глаз горел неистовой яростью.
В следующий миг Цэрин уловил движение сбоку, перед его собственным лицом мелькнул кулак. Следом по телу разлилась глухая боль, а все вокруг утонуло в перламутровом сиянии. Цэрин охнул и повалился вбок, крепко зажмурившись.
