рассказывал о том, как лакомился там черешнями, вишнями, персиками. Учитывая скудное питание военного времени, его можно было понять.
Итак, с сопровождающим командиром мы двинулись в путь. Поезд, в котором мы первоначально ехали, состоял частично из пассажирских вагонов еще дореволюционной постройки. На них была надпись Сталинград – Воронеж или что-то в этом роде, точно не помню. Их угоняли от наступавших немцев. Вагон, в который сели мы с Юрой, был мягким, вероятно 1-го класса. Так что первую часть пути мы совершали со всеми удобствами. Затем нам пришлось пересесть в товарный поезд, составленный из открытых платформ с высокими бортами. Все бы ничего, но во время одной из длительных стоянок неподалеку от бахчи ребята насобирали арбузов и дынь и всю дорогу лакомились ими. Причем не просто лакомились, а старались арбузными корками поразить прохожих, имевших несчастье оказаться вблизи от поезда, который вез нас в Сухумское военное училище. Ни я, ни Юра в этом хулиганстве участия не принимали. Смотреть на эти упражнения было неприятно. Но попытки урезонить резвившихся молодцов терпели неудачу. Кончилось это все тем, что состав был остановлен где-то в степи. Оказалось, что в этом поезде ехал военный прокурор, которому эти забавы пришлись не по нутру. Его сопровождали вооруженные красноармейцы.
Узнав, кто занимается такими безобразиями, он решил пресечь их самым жестким образом. Нам приказали выгрузиться, построили нас в шеренгу перед составом. Прокурор был немногословен. Он сказал, что, если хоть еще один раз повторится это хулиганство, он высадит нас из поезда в степи. Будете добираться до места назначения пешком, пригрозил он.
Угроза подействовала. И дальше до Сухуми никаких происшествий больше не было.
Сухумское военно-пехотное училище
Наша жизнь в училище началась с врачебной комиссии. Была она предельно упрощенной. Начальник санчасти велел раздеться до пояса. Весь осмотр сводился у вопросу к каждому: «Жалоб нет?» Получив ответ, он отпускал подобру-поздорову. Я боялся, что он обнаружит мою рану, однако мои тревоги оказались напрасными. Повязка на ноге была скрыта брюками, и я благополучно стал курсантом.
Баня, выдача обмундирования, и мы готовы к учебе. Но учиться нам не пришлось. Не успели мы обмундироваться, как нам объявили, что поступило распоряжение направить нас в горы за Сухуми рыть окопы. В это время на Клухорском перевале шли тяжелые бои с немцами, и была угроза, что они прорвут там оборону и двинутся к Сухуми, к морю. Вот и понадобилось возводить оборонительную линию.
Рыть землю в горах непросто. Каменистая почва лопате не поддавалась. Сначала приходилось обрабатывать ее киркой. На территорию училища мы уже не возвращались. Ночевали там же, где рыли окопы, на земле под навесом для сушки табака, выставляя часовых. Ложились парами. Одну шинель укладывали на землю. Она заменяла и кровать, и постель. Другой укрывались.
Каждое отделение взвода ело из одной кастрюли
