искренне не понимал, зачем убогому хорошая одежда. Всё равно тот ничего не понимает. Говорит с трудом, пожалуй, даже младшенький обогнал его по разумности. А тому только шесть годков стукнуло. Работает правда исправно, без него Ждан не смог бы тянуть всю работу.Сколько себя мужчина помнил, он всегда работал. А редкие вечерние часы, когда был предоставлен самому себе, уходили на поиски пропитания. Большое и крупное тело требовало калорий, и скудной еды, получаемой от хозяина, было совсем недостаточно. Если не получалось найти работу за еду, мужчина уходил в лес. Он сам не помнит, откуда у него оказалась настоящая праща. Сделанная из кожаного ремешка она имела утолщение в центре. Один край имел петлю и одевался на запястье. А другой придерживался пальцем. В нашитый кусочек кожи укладывался округлый камешек. Раскрутив пращу над головой, он резко отпускал снаряд. И получалось так ловко, что редко он возвращался без добычи. Ну а так как готовить сам не умел, то отдавал Трындычихе. А уж та сама чистила зайца или пернатую добычу и готовила в глиняной посудине на печи. А на следующий день и угощала охотника.
– Кушай, милок кушай. Весь в батюшку пошёл. Тот такой же удачливый был, царство ему небесное, – и старушка истово крестилась.
– Жалко, лес его прибрал, и ты вот остался сиротинушкой, – женщина жалостливо гладила мужчину по нечёсаной гриве с запутавшимися репьями. Странно со стороны было смотреть на эту парочку. Взрослый мужик как ребёнок льнёт к старухе, довольный, что его приласкали.
Случалась и ласка иного рода. Порой он оказывался наедине с хозяйкой. Бывало, Ждан пошлёт за чем-нибудь в дом. А хозяйка осмотрится и ежели никого рядом нет, тащит мужика в хлев.
Когда это случилось впервые, было неприятно. Женщина сунула руку ему в штаны и помассировала уд. Убедившись, что тот принял рабочую форму, развернулась задом, задрала юбку и вставила его себе до отказа, чем доставила болезненные ощущения. Потом правда ничего, стало нравиться. Сладкая судорога в конце соития заставляла даже ждать этого момента. Но происходило это достаточно редко, раз-два в месяц.
В принципе убогий был доволен своею жизнью. Он просто другую не представлял. Были бы живы его родители, возможно он и стал бы иным. Может даже завёл свою семью. Но…
А ещё неприятные моменты доставляли ему дети. Они безжалостны, если замечали у него в руках еду или что-то интересное, то забирали. А то и били. Тогда он падал на землю и закрывал руками голову. А ценные вещи всегда прятал. Ну из ценного у него, пожалуй, была только кожаная праща и небольшой ножик из плохенького железа. Одёжка вся худая, были порты и рубаха получше, но это только по воскресеньям дозволялось одевать. Зимой он носил чуни с онучами и рваный зипун. Но при этом редко болел, видимо господь понимал, что нельзя вываливать на одного чересчур много. Умишка не дал, зато здоровье у парня было отменное, да и силушкой бог не обидел.
В этот день удалось сбить утку и
