ну неужели ничего нельзя сделать? – умоляю ее в сотый раз за эти несчастные пять минут. Нервно сжимаю ручку огромного чемодана, с которым приехала в Москву в свою новую студенческую жизнь. – Меня к вам Валентин Иванович отправил. Проректор по хозчасти. Сказал, что вы решите…
– Вот пусть вам Валентин Иванович и выделяет койко-место, раз такой умный. А у меня уже все забито вашим братом. Скоро общежитие по швам расползется, а он все шлёт и шлёт! Как душ починить на четвертом этаже, так сантехников прислать что-то не торопится ваш Валентин Иванович. Вот, если желаете, вас в душе и поселю, – громко щелкнув крышкой помады, женщина резко разворачивается ко мне и недовольно поджимает бордовые тонкие губы. – И я уже сказала – вы опоздали! Мест нет! Совсем! – разводит руки в стороны.
– Не могла я раньше, Регина Эдуардовна. Я на фестивале была, – чуть ли не хнычу.
Страшно! Куда мне теперь с этим чертовым чемоданом? Седьмой час вечера, я совсем одна в чужом огромном городе.
– Так и живите теперь на вашем фестивале. Я-то тут причем? – отмахивается комендантша, укладывая палетку теней в косметичку.
– Но Валентин Иванович сказал, что вам звонил и…
– Да что ж такое, а!? – фыркает женщина и снова бросает нетерпеливый взгляд на часы. Тяжко вздыхает и, пробормотав что-то себе под нос, идет к своему заваленному бумагами рабочему столу. Шумно листает блокнот с недовольным видом, ведет пальцем по какой-то ведомости. – Фамилия?! – рявкает.
– Зайцева, – отвечаю возбужденно, радуясь не большому, но все же успеху. – Зайцева Паулина. Валентин Иванович…
– Так, Зайцева, еще раз заикнетесь про Валентина Ивановича, и я вас точно отсюда выставлю. Вы меня поняли? – угрожающе хмурится коменда.
– Да, – в ответ энергично киваю я.
– Так… – женщина задумчиво водит взглядом по записям в блокноте. – Вот, да. Звонил он по поводу вас. Ну что ж… Пойдем. Только быстро! Опаздываю уже, – бормочет, захлопнув блокнот. Берет ключи из древней деревянной ячейки и, накинув шаль, выходит со мной из комнатушки.
– Поселю на втором этаже. В сто пятую. Там все девочки тоже новенькие, подружитесь. Переселить смогу только после сессии, когда первые оболтусы отсеются. До этого даже не подходи! У нас с этими ремонтами мест нет! До вашего этажа строители еще не добрались, но это вы благодарите вашего Валентина Ивановича. С душем аккуратней, лейки отлетают. Завтра подойдете и подпишите мне технику пожарной безопасности. Не забудь! Квитанции под роспись тоже у меня, – тараторит коменда, быстро отстукивая квадратными каблуками по потертому паркету.
Киваю на ее каждое слово, делая вид, что все усваиваю и понимаю, и с опаской озираюсь по сторонам, пока Регина Эдуардовна несется впереди меня к пожарной лестнице.
Объективно – здание…старое. И если снаружи оно очаровательно старинное, то внутри…просто мрак. Облупленные стены, обшарпанные полы, бесконечный тусклый коридор, почерневший от копоти времени потолок в пять метров, длинные лампы, вереница крашенных дверей по обе стороны, неработающий лифт.
Еще и пахнет заброшенной психбольницей.
Я, конечно, в психушке в реальности не была, но другие сравнения мой мозг отказывается подбирать.
Нервно сглатываю, чувствуя, как противно влажнеют ладони. Никогда не считала себя принцессой, но… после уютной, обустроенной трешки родителей в самом центре Новосибирска все это похоже на жуткий сон.
Ладно, прорвемся!
Подружусь с девчонками, куплю веселые занавески, расставлю милые вещицы… Глубоко вдохнув, натягиваю на губы улыбку, пытаясь хотя бы так себя взбодрить. И пыхтя тащу тяжеленный чемодан вверх на второй этаж по щербатым ступеням.
Преодолев лестницу, попадаем в точно такой же бесконечный коридор. Только стены здесь не желтые, а бледно-салатовые.
– Вот душ и туалеты – мужской и женский. Кухня в другом конце коридора. Прачечная в подвале, но лучше в химчистку сдавать, если знакомых местных нет. На все пять этажей, понятное дело, места в прачечной не хватает, – продолжает стрелять в меня пулеметной очередью слов Регина Эдуардовна, торопливо вышагивая по гулкому коридору.
– А душ? Тоже мужской и женский? – в легком ужасе уточняю я, сообразив, что все гигиенические удобства тут одни на целый этаж. А череде дверей, мимо которых мы проходим, конца и края не видно.
– А душ тут по четным и нечетным. По нечетным – для девочек, – невозмутимо сообщает мне коменда и резко тормозит около окрашенной коричневой двери с номером «105».
Стучит и сразу открывает, не дождавшись ответа, а я делаю над собой усилие, чтобы прошмыгнуть вслед за ней в комнату, а не развернуться и сбежать.
Переступив порог комнаты, я замираю с открытым ртом. Колесики чемодана глухо стукаются
