несколько машин и полоснула по полицейским в бронежилетах. Бессонов нырнул за ближайший фургон с мигалкой и, увидев раненого офицера, запросил по портативной рации:
– Полицейский ранен, срочно скорую помощь!
Схватив валявшийся рядом пистолет, Николай прицелился и разрядил обойму в сторону человека в красных носках. Тот, успев укрыться за дверью своего авто, отстреливался, потом запрыгнул в машину. Внедорожник взревел и, растолкав автомобили из вереницы ожидавших проверки, выехал на свободную полосу движения и, сбив деревянное заграждение, помчался в сторону области. Ошеломленный Михеев, узнав водителя с прической на бриолине, последовал его примеру: вывернув на своем седане из полицейского оцепления, погнал машину вслед за внедорожником.
Не успел Бессонов что-либо сообразить, как пришлось вновь нырять за полицейский фургон. По левой полосе шоссе, виляя из стороны сторону, скребя по металлическому дорожному отбойнику и безжалостно обдирая легковые машины, неслась груженая фура. Зомбированный водитель многотонного тягача, явно находящийся под психотропным влиянием, руководствуясь лишь инстинктом убийцы, поддал газу и направил свою машину на синий седан. Фура, спровоцировав столкновение, опрокинула автомобиль Михеева и начала тормозить. Огромный прицеп, разворачиваясь поперек дороги, сметал отбойники, дорожные знаки, машины. Синий седан, слетев с шоссе, раз пять перевернулся, пока наконец не лег на крышу и не загорелся. Его водитель самостоятельно покинуть машину уже не мог.
На полицейском фургоне прикатил Бессонов и полицейские. Оценив обстановку, сыщик, рискуя жизнью, бросился вскрывать искореженную дверь внедорожника. Дверь не поддавалась. Кто-то подал монтировку; ею удалось вскрыть автомобиль. Вытащив раненного водителя, Николай оттащил его в сторону и стал настойчиво тормошить:
– Михеев, очнись!! Ты меня слышишь?!
У Бориса из раны на голове текла кровь, рука сломана, из живота торчал кусок пластмассы. «Он не жилец», – подумал сыщик. Раненый издал стон. Приоткрыв глаза, он глухо проговорил:
– Возьми браслет… Прости за Настю… – и умер.
Бессонов, пребывая в шоке из-за потери подозреваемого, личной трагедии, и собственной глупости (интуиция на этот раз подвела), стоял на коленях перед трупом, укоряя себя и свое упрямство. Сняв с руки Михеева золотой створчатый браслет, следователь вложил его в пакет для улик и приступил к обыску погибшего. В одном из карманов обнаружилась записка. Торопливо раскрыв страницу, Николай жадно прочитал текст, написанный рукой Бориса: «Если меня убьют, знайте: это дело рук Велеса. Как я ни старался для него, монстру все мало, он хочет большего, да побыстрее. Человечество обречено, посох возмездия приближает развязку. Предаваясь самообману, я наделал много глупостей. Пришло прозрение: я заблуждался. Раскаиваюсь в своих поступках. До встречи на том свете».
Подошел начальник отдела полиции:
– Николай, – с тревогой спросил он, – ты в порядке?
Бессонов,
