ще несколько лет. После чего, для него, должен был открыться целый удивительный мир. Но даже такой незамысловатый, отчасти беспроигрышный план, с легкостью может пойти наперекосяк.
Марк сидит в размалеванном всеми тонами розового, кабинете. Напротив него, за широким дубовым столом, сплошь покрытого документами – директриса. По обеим его сторонам, слева и справа – новые родители.
Директриса, в очередной раз, поправив свои леопардовые очки, что расположились на миниатюрном, словно птичий клюв носу, протянула шариковую ручку мужчине. Он молча расписался в документе, который до этого момента внимательно изучал, потом передал его своей жене. Она сделала тоже самое.
– Я могу вас поздравить, – произнесла директриса и невинно улыбнулась. – Я очень рада, что такого хорошего мальчика, наконец-то, кто-то заметил. Марк у нас, как вы сами поняли, мальчик не многословный. За него обычно говорят его поступки. Руки, хочу заметить, у него просто золотые. – Она взяла небольшую паузу, возможно, желая услышать что-то в ответ. Но все промолчали. – Еще раз поздравляю. И тебя Марк.
Директриса, как заметил Марк, буквально светилась от счастья, словно отдавала соседям надоедливого котенка.
– Теперь-то мы можем идти? – пробурчал мужчина.
Невинная улыбка попыталась сползти с пухленького лица директрисы, однако женщина, с огромными как показалось усилиями, смогла зафиксировать ее в том же положении.
– Ну… конечно. Конечно можете.
Мужчина молча поднялся со стула, от чего тот, предательски скрипнул.
– Вы его простите, – произнесла женщина, сидящая по правую руку от Марка. – Он у меня тоже не многословный.
– Это я заметила, – улыбнулась директриса.
– Большое вам спасибо, – пролепетала она и приобняла мальчишку, положив свою маленькую ручку ему на плечо. – Вы не переживайте, с Марком все будет хорошо. Детей я очень люблю.
– Как и я, – произнесла директриса и они обе обменялись счастливыми улыбками.
Когда мужчина и женщина скрылись за дверью кабинета, Марк аккуратно прикрыл дверь, тем самым оставаясь с женщиной наедине. Директриса с любопытством взглянула на мальчишку.
– Что такое? – спросила она.
Марк некоторое время разглядывал пол.
– Могу я… могу я остаться? – умоляюще проговорил Марк. – Пожалуйста.
Директриса удивленно приподняла брови, сняла леопардовые очки.
– Марк, – спокойно начала она и подошла к мальчику. Положила руку на его плечо. – В этот раз, все будет хорошо. Я обещаю. Один мой знакомый, за них поручился. Они хорошие люди.
Марк ничего не ответил. Из глаз покатились слезы.
– Ну что ты? – Женщина аккуратно спустилась на колени и прижала Марка к груди. – Через неделю, я обязательно приеду. Не стоит так переживать. Все будет хорошо. А теперь иди, тебя уже, наверное, заждались.
Утерев последние слезы, он в последний раз поблагодарил добрую женщину, что многие годы, заменяла ему мать, и вышел наружу.
«Если бы подобная ситуация произошла бы со мной, хотя бы на несколько лет раньше, может быть, я бы и стал самым счастливым человеком на свете», – размышлял про себя Марк, расположившись на заднем сидении старенькой волги, модели ГАЗ 31029. Сейчас же, он был убежден, что приемная семья ему была абсолютно не нужна.
Он наблюдал, как машина медленно отдалялась от его прежнего дома, оставляя позади город с его заснеженными улицами и невыразительными, отчасти бездушными зданиями, к которым его никогда не тянуло. Душа Марка, словно не определившись в своих истинных желаниях, металась из стороны в сторону. Она рвалась обратно, однако, на какие-то считанные секунды, все же поглядывала вперед – на поля, с которых медленно сходил подтаявший снег, на могучие деревья, что росли на свободе, вдали от выхлопных газов.
– Наш дом, находится достаточно далеко от города, – произнесла Алина.
Алина и Владимир, – произнес про себя Марк. Со стороны, обоим было, по меньшей мере сорок лет. Самое первое впечатление, что произвела на него эта парочка, было именно то, на сколько сильно они отличались друг от друга. «Словно небо и земля», – говорил про себя Марк. Владимир, исполинских размеров великан, с взлохмаченной шевелюрой, казалось, имел в своем словаре только несколько слов. Он говорил очень редко. А когда, все же, решался, то делал это коротко и резко, словно слова жгучей болью отдавались у него на языке. Алина – совершенно другого поля ягода. Не высокого роста, можно было сказать «миниатюрная», отличалась своей говорливостью. Весь путь, что они преодолели за несколько часов, они провели в тишине считанные минуты. Алина, не умолкая, постоянно что-то рассказывала Марку и своему мужу, разбавляя все неуместными, отчасти
