style="font-size:15px;"> В ту ночь, когда я стимулировал умственную деятельность Изабеллы поглаживанием ее груди, она высказала следующее:– Конечно, по-хорошему следовало бы графа в медном быке запечь. Это и другим урок было бы, и народу надо дать какое-то развлечение в честь твоего возвращения на престол. Но, с другой стороны, кого казнить мы еще найдем, а граф Сиверс, судя по всему, неплохой вояка. И по-своему честным он мне тогда в Турвальде показался. Хотя и вел себя крайне нагло. В общем, я думаю, нужно посмотреть, как он сейчас поступит. А там… Можно и простить. Можно и запечь.
И граф повел себя правильно. Избежал чести быть приготовленным в медном быке на предстоящем празднике. Явился к нам в лагерь как раз, когда мы уже выступать в сторону Юмиле собирались. Приехал с дочкой своей Мирандой, которую когда-то хотел за меня выдать, и только двумя слугами. Встал перед нами с Изабеллой на колени, голова острижена, первый снежок на коротком ежике седых волос тает. За ним Миранда пристроилась. Тоже на коленях. Но, к счастью, волосы не обрезала, а то была бы совсем на какого-нибудь напуганного галчонка похожа. Трясется. То ли от холода (в одном платье, без накидки – жалость пытается вызвать), то ли от страха. А скорее всего – и от того, и от другого.
Мы с Изабеллой восседаем уже на лошадях. Вокруг все замерли в ожидании. Сейчас раскроется, милостив ли темный маг – их старый-новый герцог или нет? От этого для моих вассалов многое зависит. Что он сейчас сделает? Простит старика или превратит у всех на глаза в кадавра, да заставит собственную дочку загрызть? Ну, или наоборот. И сдается мне, что надеются они на первое, но и на второй вариант с удовольствием посмотрят. Такие здесь нравы. Казнь, а если еще и изощренная – самое желанное зрелище.
А я держу мхатовскую паузу. Смотрю сурово на предателя, а сам прикидываю, как лучше поступить. Мой авторитет и так никаких вопросов не вызывает. Он до небес в последнее время вознесся. А вот Изабелле немного любви моих подданных не помешает. Пусть ее милостивой считают. Ага. Просто сама доброта. Уж я-то знаю.
– Встань, барон Сиверс, – произношу громко, чтобы все услышали и поняли, что я бунтовщика в статусе понизил. – Передаю твою судьбу в руки моей нареченной невесты принцессы Турвальда Изабеллы.
Довольна девушка. Это именно то, о чем она всегда мечтала. Решать судьбы людей, править, возносясь над толпой.
– Барон Сиверс, – произносит она так торжественно, будто судья при оглашении приговора министру-взяточнику – только что молоточка в руке нет, а вместо мантии обтягивающий костюм для верховой езды. – Я дарую тебе жизнь. А прощение ты заслужишь верной службой его светлости герцогу Ричарду на границе с лесом оборотней. Половину твоих владений корона берет под себя.
Молодца! Мне бы такое в голову, признаюсь, не пришло. Все продумала моя невеста. Тут тебе и не полное пока прощение, и к делу опытного полководца пристроила, и прибыток казне обеспечила. Надо будет, кстати, проконсультироваться у Родрика, какие земли у Сиверса выгоднее всего
