начинали сообщать о зверствах, но всё ещё осторожно. Об ужасах нацистских лагерей и массовых убийствах с большими подробностями стало известно лишь к середине и концу войны, когда весть об истреблении евреев уже не оставляла сомнений.
Для многих евреев, проживавших в СССР, ситуация была непонятной: но они надеялись, что их не тронут, вспоминая Первую мировую, ведь «немцы – культурный народ».
Принимая фашистов за всех немцев, а слухи об истреблении всех евреев воспринимали как сильное преувеличение.
Эвакуация и бегство означали полный отказ от привычной жизни, потерю имущества, жилья и неизвестное будущее. И поэтому решение покинуть свои дома давалось очень непросто.
Эта надежда на лучшее и недооценка угрозы стали трагической ошибкой для множества людей. Миллионы евреев были захвачены фашистами и погибли.
Люди тогда вообще толком ничего не знали о массовом уничтожении!
В первые годы войны слухи о массовых убийствах казались слишком ужасными, чтобы быть правдой. За это миллионы евреев – мужчины, женщины, дети, старики – поплатились своими жизнями.
Домой зашёл усталый Саша, и первое, что он сказал:
– Ася, надо эвакуироваться. Фашисты уничтожают всех евреев поголовно.
– Я никуда не поеду! Мы же мирные жители! Ничего не будет, это просто слухи! – ответила Ася.
Она наотрез отказалась ехать…
Ася и Саша долго говорили, они любили и понимали друг друга.
Он сидел – худенький, искренний и нежный в это суровое время, и она – красивая, молодая и растерянная. Он взял её за руку и пытался подобрать слова.
Саша сказал:
– Ну хорошо, возьми самые необходимые вещи и детей, и пойдём на вокзал. Ты просто посмотришь.
И она согласилась.
То, что она увидела на вокзале, было страшно и вызывало ужас! Море людей, и все желают уехать, кричат и плачут, штурмуют поезд.
Ася посмотрела полными слёз глазами на Сашу и сказала:
– Сашенька, я еду!
Они бегали вдоль поезда. Вагоны были переполнены, поезд загудел и вот-вот должен был тронуться. Люди вжимались ещё глубже в вагоны, чтобы не выпасть.
И тут Саша заметил крохотное место у ступеней вагона и старика, который махал рукой, как бы зовя их в переполненное нутро вагона.
Они подбежали, и Саша крикнул:
– Прыгай в вагон, Асенька! Я передам тебе детей!
Она запрыгнула в тесноту, принимая детей! Поезд медленно отходил, и Саша со слезами на глазах махал ей рукой!
А в вагоне стояла худенькая Ася. Она отчаянно махала двумя руками, как раненая птица, смотрела на перрон и плакала.
Они даже не успели обнять друг друга на прощание… Это был последний, спасительный поезд – они успели.
В этот же день город Днепропетровск был занят
