ладонь была теплой и удивительно сильной. Я сделал шаг, переступил порог, и мы начали спуск. Ступени оказались скользкими от времени и сырости.
Воздух становился все более спертым, густым, пропитанным запахом плесени и чего-то неуловимо знакомого, будто из детства.
Лестница вывела нас в узкий коридор, слабо освещенный мерцающими лампами под потолком. Я сразу узнал эти лампы – такие же висели в нашей городской больнице, наводя тоску и безнадегу. Но здесь, в этом странном подземелье, они вызывали скорее любопытство, чем страх.
– Куда мы идем? – прошептал я, боясь нарушить тишину.
Лена не ответила, лишь ускорила шаг. Ее легкая фигурка в простом платьице казалась неуместной в этом мрачном подземелье, словно заблудившийся луч света.
Коридор привел нас к тяжелой металлической двери. На ней не было ни ручки, ни замка, только маленький экранчик, мерцающий голубоватым светом. Лена приложила ладонь к экрану, и дверь со слышимым вздохом отъехала в сторону.
Комната, в которую мы попали, поражала воображение. Это была огромная лаборатория, заставленная странными приборами, колбами с разноцветными жидкостями, мигающими мониторами. В воздухе витали незнакомые запахи – химикатов, озона, еще чего-то неопределенного, но странно волнующего.
– Что это за место? – я остановился на пороге, не смея идти дальше.
Лена подошла к одному из приборов, накрытому белым полотном. Ее пальцы задрожали, когда она прикоснулась к ткани.
– Это место, где тебе дали шанс, – тихо сказала она. – Шанс жить.
Я понял все еще не до конца, но интуитивно почувствовал, что здесь, в этой лаборатории, кроется разгадка тайны моего нового сердца.
Лена сдёрнула полотно, и я вздрогнул. На металлическом столе лежало оно – мое старое сердце. Маленькое, сморщенное, покрытое шрамами, словно битвами, которые оно проиграло.
– Зачем… зачем ты привела меня сюда? – мой голос дрожал.
Лена подошла ко мне, взяла за руку. Ее прикосновение было теплым, успокаивающим.
– Послушай его, – прошептала она. – Оно хочет тебе что-то сказать. Я посмотрел на нее с недоумением.
– Но оно же… мертвое.
Лена улыбнулась одной из своих загадочных улыбок.
– Сердца не умирают, – сказала она. – Они продолжают жить в нашей памяти, в наших чувствах. И иногда… они могут говорить с нами.
Я послушно наклонился к своему старому сердцу. Прикоснулся к нему кончиками пальцев. Оно было холодным, твердым, словно выточенным из камня. Но вдруг… я почувствовал легкую вибрацию. Еле уловимый толчок. Ритм.
Это был не ровный, отлаженный ритм моего нового, механического сердца. Это был другой ритм – прерывистый, слабый, но такой знакомый. Ритм моей жизни.
И тогда я услышал его. Голос моего старого сердца. Он звучал тихо, словно шелест листьев на ветру, но я расслышал каждое слово.
