и предложил мне, хотя я пить не хотел и не просил. Меня это удивило и несколько насторожило, а жена обрадовалась и попросила воды, поблагодарив сына за заботу. Вроде бы все нормально, но мне все казалось, что за поступком сына что-то кроется: сын внимательно смотрел, как мама пьет воду из кружки, а потом вдруг разразился диким смехом. Мы с женой не понимали, что произошло. Чтобы успокоить ребенка, я выхватил у жены пустую кружку и бросился за водой. Однако, когда я протянул сыну ту же кружку с водой, он моментально успокоился и вылил воду на землю. Мы сделали вид, что ничего не произошло.
На другой день я решил понаблюдать за сыном и, работая в теплице, старался не выпускать его из вида. Вот дедушка принес ведро с водой из колодца, поставил на скамейку и ушел в дом. Сын подкрался к ведру, оглянулся, снял шорты и трусы и стал писать в питьевую воду. Потом, опять посмотрев вокруг и убедившись, что его никто не видел, надел трусы и шорты, зачерпнул кружкой воду и понес мне в теплицу. Он думал, что я ничего не видел, и, мило улыбаясь, стал говорить, что очень жарко в теплице, поэтому он принес мне попить. Я же стоял в растерянности, смотрел на сына и молчал, не зная, как поступить и что сказать. Наконец я очнулся от недоумения и спросил сына:
– Ты думаешь, что от твоей мочи вода станет вкуснее? Тебе бы сначала попробовать самому, а потом предлагать отцу. Хотя маме вчера понравилось.
Услышав о вчерашнем, он опять закатился диким смехом, а потом спросил меня:
– А откуда ты знаешь, что я писал в воду?
– Сорока на хвосте принесла. Может быть, ты все же объяснишь мне, зачем ты это сделал?
Прошло столько лет, а объяснить случившееся мне не удается.
Неглект, или Продолжение разговора
Так ты прав? Вышел совсем сух из воды.
Постой же, я выведу тебя на свежую воду.
Эпизод 1
«Такой вещи, как идеальный текст, не существует. Как не существует идеального отчаяния». Это я прочитал у Харуки Мураками в его первой книге «Слушай песню ветра». Он начал повествование с признания в отчаянии, которое накатывало на него, когда он брался «что-нибудь написать».
Точно так же и у меня. Мураками открыл опечатанную дверь к моим попыткам выплеснуть переполняющие душу размышления и переживания. Есть крошечная надежда, что мои потуги в изложении собственных мыслей и опыта кого-то заинтересуют и помогут меньше наделать глупостей.
Однако главное, что заставило меня писать, – желание помочь близким понять меня. Увидеть мои белые пятна на потемневших от человеческой предвзятости страницах прожитых лет. И здесь опять хочется процитировать Мураками: «Ложь и молчание – два тяжких греха, которые особенно буйно разрослись в современном человеческом обществе.
