точила коготки. Мирон направил на силуэт фонарик, и тот с визгом спрыгнул с бревна и исчез. Мирону было до жути неприятно и страшно, он развернулся и быстро зашагал прочь. Но его остановил лай собаки, такой четкий и громкий, как лаяла и скулила его любимая Лапка. Он посветил фонариком и в домике увидел белый силуэт, который вилял ему хвостом.
В этот момент у Мирона перехватило дух, он радостно кинулся к дому, забыв про страх, его Лапка была жива. Дверь в доме была заколочена, и Мирон решил разбить окно, он поднял бревно и ударил пару раз.
Из окна вышла черная дымка, она медленно поднялась вверх. Мирон залез в окно дома, посветил фонариком, но там было пусто и темно. Он вновь услышал лай, но теперь он доносился с улицы.
– Лапка, я иду! – крикнул он.
Мирон вылез из окна и огляделся по сторонам, замигал фонарик, он то горел, то гас. «Только не сейчас». Он стукнул рукой по фонарику, тот еле освещал.
– Чертовы батарейки, – сказал Мирон.
На улице было темно, лишь перекресток освещала круглая луна и блекло светил камушек.
Фонарик потух. И Мирон вышел на дорогу, чтобы хоть что-то увидеть, он достал из кармана пуховика зажигалку, и благодаря ей и луне он отчетливо видел дорогу.
– Лапка, я пришел к тебе, ну где же ты, моя родная?! – кричал Мирон.
Он услышал лай на перекрестке. Лапка сидела возле корма и камушка, который принес Мирон.
– Лапка! – радостно кричал Мирон. Он бежал к ней, собака не спешила бросаться к нему, она просто сидела и не двигалась.
Мирон остановился в паре шагов от нее.
– Лапка, иди ко мне, – сказал радостно Мирон.
Лапка виляла хвостом, но не подходила к нему.
– Я не бросал тебя, я столько раз возвращался на этот перекресток, я искал тебя каждый день даже после того, как отец сказал, что тебя нет в живых, как он мог так обознаться? Я верил, что ты жива, ты вернулась, – быстро говорил Мирон.
Он приблизился и наконец мог обнять Лапку, она была холодной и твердой словно камень.
– Ты замерзла? – спросил Мирон. Он снял пуховик, накинул его на Лапку и хотел взять ее на руки, но собака зарычала.
– Что же с тобой, Лапка? – спросил Мирон.
Он заглянул ей в глаза и увидел совсем другой цвет глаз, они были желтые, а у Лапки они были синими.
Заметив это, Мирон не хотел верить в плохое, она точь-в-точь была его Лапкой, белая с черным лапками.
– Пойдем же, Лапка, без тебя я не уйду, – твердил он, присев на корточки перед ней и протянув руки.
Черная дымка стала исходить из собаки, она поднялась вверх и начала кружить вокруг них. Мирон почувствовал себя ужасно усталым. Но внезапно Лапка бросилась к Мирону и начала лизать лицо. Она вела себя странно: то ластилась, то рычала и скулила, будто в ней борятся добро и зло.
– Лапка,
