посмотреть ему в глаза.
Он стоит надо мной как скала, сощурившись и блуждая по моему лицу своим цепким взглядом.
– Я курьер, – в конце концов, я собираюсь с духом и отвечаю на вопрос. Сглатываю от волнения. – Я заказ привезла… – и затихаю, вспоминая, что заказ сейчас валяется на полу в разбитом состоянии.
Взяв пакет за ручку, я встаю и утыкаюсь взглядом в грудь мужчины.
– Как она прошла?! – вдруг раздается сбоку голос девицы. – Кто ее сюда пустил?! Кто это вообще?!
Она явно не рада меня видеть.
– Курьер. Она же сказала, – ухмыляется мужик. – Привезла заказ мой. И похоже моему заказу…
– Выгони ее! – не унимается девица и ступает к нам. – Выгони! Чучело какое-то!
Поворачиваюсь к ней.
– Прекратите обзывать меня, – говорю спокойно, хотя, мне кажется. голос у меня дрожит. – Я не чучело.
– Ты себя в зеркало видела? – надменно усмехается она, складывая на груди руки и оглядывая меня с головы до ног. – Чучело и есть!
Я машинально оборачиваюсь к зеркалу в шкафу у стены и вижу свое отражение.
Ну да, после дождя я вся мокрая. Волосы свисают, облепив голову. И одежда. Одежда тоже облепила тело. И только сейчас замечаю, что сквозь белую тонкую майку видно мой розовый лифчик. Быстро обнимаю себя, еще раз стукнув осколками в пакете.
Этот звон опять привлекает внимание мужчины.
Без спроса он подходит и забирает у меня пакет. Распахивает его и хмурится.
– Извините… – все, что могу произнести я.
– Что там, Николай? – кидается к нему девица и тоже заглядывает внутрь пакета. – Ах! – восклицает и качает головой. – Это же та самая статуэтка! Николай, как же теперь?! Вот чучело! – зыркает зло на меня и цедит сквозь зубы.
– Ну, думаю, курьерская служба имеет страховку на такие случаи, – спокойно произносит мужчина. Делает шаг и отправляет пакет с осколками в урну. – Надеюсь, их покрытия хватит, чтобы возместить.
– Не думаю, – хмыкает девица.
– Извините, пожалуйста, – произношу я. – У меня впервые такое… Я…
– Стучаться надо было!
– Я стучалась! – возмущаюсь я. – Стучалась! Просто вы… – и осекаюсь.
Быстрый взгляд на нахмуренное лицо мужчины и я прикусываю губу и отворачиваюсь.
– Хватит. Обе заткнулись! – неожиданно рявкает он и я даже офигеваю сперва от такой грубости. – Ты, – и он кивает девице, – собирайся и выходи. Гена отвезет тебя. А ты, – и щурится и пялится на меня, – проваливай и забудь все, что видела. Уяснила?
– Как вы со мной разговариваете? – лепечу я, а у самой губы дрожат. Но я упрямо смотрю на этого нахала.
– Сделаешь так, как говорю, и я забуду о том, что ты кокнула статуэтку, о цене которой тебе лучше не знать. Или завтра же обо всем узнает твое начальство. Так понятно?
Сжимаю губы, чтобы не послать его. Ладно, стерплю. Вижу его в первый и последний раз.
– Понятно, –
