правила ужесточены. Итак. Никаких вольностей в одежде – только форма. Настрого запрещено посещать собрания, это – табу,– он наклонился к Лиле, – И к вам относится, милая. Итак… – он поправил очки, медленно, с подозрением, осмотрел класс девиц, и все они показались ему неблагонадежными, – Запрещено также посещать публичные лекции, хотя бы и научного содержания. Также запрещены к посещению любительские спектакли, зверинцы, цирк, трек, каток, кинематограф и особливо – сегодняшний вечер господина Волошина! Только при наличии особого разрешения!
–С нянькой сидеть, а потом сразу и замуж! Крепостное право! – громким шепотом произнесла прыткая гимназистка.
Класс замер.
От возмущения у инспектора округлились глаза. Он мрачно полез в карман, вынул оттуда сложенную газету, развернул лист и, найдя нужный текст, продекламировал, не глядя в статью:
–Вчера в первом женском клубе артистка Прудникова читала доклад «Трагедия брака». По ее словам, роль женщины в семье чисто служебная, а ее жизнь приравнена к жизни вьючного животного. Докладчица заявила, что в будущем браке женщина должна быть освобождена от бесконечных мелочных дел. Воспитание ребенка должно стать обязанностью государства и мужа.
Чтец выразительно посмотрел на гимназистку, сжал газету и потряс ею в воздухе.
–Видимо, вы придерживаетесь тех же взглядов, что и этот «газетный левиафан»? Задумывались ли вы, к каким последствиям ведет спекуляция такими понятиями, как брак? Опасные мысли, голубушка…
Инспектор захлебнулся гневом, бросил вопрошающий взгляд на Николая Николаевича и тот произнес одними губами:
–Дворянка-с. Из очень благонадежной семьи.
Инспектор окончательно расстроился и обратился к Лиле. Та с тоской смотрела в окно.
–А вы, сударыня?
Лиля вздрогнула.
–А?
–Надеюсь, вы-то, как учительница, имеете здравое представление о семье и благовоспитанности? Вы замужем?
Лиля чуть не расплакалась, увидев краем глаза хихикнувших гимназисток. Инспектор укоризненно покачал головой.
–Так я и знал! Ну, хорошо-с. Хорошо-с. А скажите мне, голубушки, кого из русских царей вы почитаете более всего? – обратился он к классу.
–Гришку Отрепьева! – смешливо выпалила другая гимназистка, и класс засмеялся.
–Встать! – Инспектор сказал это слишком резко, вернее, даже не сказал – рявкнул.
Гимназистка испуганно подскочила. И с ее колен слетел, как белый голубок, лист бумаги – тот самый, что передавался под партами и так веселил гимназисток.
Геракл заметил, что Лиля близка к обмороку.
***
«Любовь, конечно же, искусство! Вы пишете мне, что я восхитительная, что я вызываю в вас смешение счастья и отчаянья одновременно. Друг мой, поверьте, и я никогда еще не была так счастлива и никогда так не страдала. Ничто не сможет оторвать меня
