могу открыть ей правду… Ну хотя бы сейчас.
– Но все-таки нам требуется сравнить наши инструкции, – продолжила Эвелин.
– А известно ли тебе еще что-нибудь, – попробовал я увести разговор в сторону, – хоть какая-то информация?
– Ничего, кроме того, что ты наверняка и сам видел в газетах. Фламан утверждает, будто полетит тем же рейсом.
– Фламан?! – воскликнул я и обжег пальцы спичкой.
– Да, Кен. И готова поспорить, оттого наши и всполошились еще до того, как узнали, что он выступил с такой угрозой. Вот что делает наше задание очень опасным. Я охотно признаю`, что мне страшно, но теперь, рядом с тобой, я чувствую себя лучше. – Она откинула назад прядь темных волос и улыбнулась, хотя взгляд ее беспокойно блуждал по стенам. – О, я знаю, он тяготеет к театральным эффектам, даже слишком, на мой вкус, и обожает изыски! Но самое неприятное то, что он всегда исполняет обещанное. Говорят, на сей раз Гаске схватит его. Хотя я в этом сомневаюсь.
– Послушай, – прервал я, на мгновение забыв о роли, которую намеревался играть, – кто такие Фламан и Гаске? Честное слово, о них не упоминалось ни в каких инструкциях, которые я получал. Нет, я не шучу. Кто этот Фламан?
Она слегка поморщилась:
– Тебе следовало бы, по крайней мере, читать газеты. Фламан – самый колоритный преступник, которым Франция козыряла на протяжении последних лет. Французам нравятся колоритные преступники. Они ликуют и хвастаются ими, даже когда подобных типов отправляют на гильотину. Этот поединок обсуждают не менее горячо, чем футбольный матч в Англии…
– Поединок?
– Между супермошенником Фламаном и главным инспектором полиции Гаске. О, не будь таким тугодумом, Кен! И не смейся. Возможно, в Англии ничего такого случиться не может, но здесь – сколько угодно. Это дико, фантастично, но это правда. – Серьезное выражение ее лица несколько охладило мое веселье, и она продолжила с какой-то угрюмой сосредоточенностью: – Никто не знает, как выглядит Фламан. С другой стороны, никто не знает и того, как выглядит Гаске, – за исключением нескольких самых близких ему людей. Это его главный козырь. Ни одного из них нельзя назвать полиглотом, но вот закавыка: каждый из них в совершенстве владеет тремя языками. Не просто хорошо, а идеально, неотличимо от тех, кто говорит на них сызмальства. Это французский, английский и немецкий. Каждый из двух способен выдать себя за англичанина или американца и обмануть тебя или меня. Наконец, оба хамелеоны, которым по плечу любая избранная роль. Я имею в виду не банальный маскарад, накладные усы, парики или что-нибудь в этом роде. Поскольку никто никогда не видел Фламана и не запомнил его лица, что помешает ему выдавать себя за врача или юриста?
– А также архиепископа или балерину…
Она пристально на меня посмотрела:
– Не говори так, Кен, пока не ознакомишься с его послужным списком. Я думаю, тогда тебе не захочется шутить. И я отношусь к тому, что ты сказал, совершенно серьезно. Да, он мог
