ее рейтинг у зрителей резко упадет.
Звоню редактору программы «Курьер» областного телевидения Ольге Куклиной.
– Седьмого марта? Интересно, конечно, однако это всего лишь обычное заседание… тем более накануне женского праздника. А у нас уже столько приглашений – из учреждений и организаций – и все хотят, чтобы показали по телевидению именно их женщин. Впрочем, можно сделать и так: все празднуют восьмое марта, а женщины исправительных органов – на службе. Тут же упомянуть и про ваш профессиональный праздник – День уголовно-исполнительной системы. И показать этот сюжет в программе седьмого марта.
Остановились на таком компромиссе. Теперь нужно решить организационный момент: куда, в какое подразделение, повезти журналистов. Больше всего женщин работает в следственном изоляторе. Штат контролеров – почти весь женский.
Я вспомнил, как однажды заместитель начальника иркутского СИЗО Александр Григорьевич Самойлов обмолвился:
– Вот бы о ком следовало писать в прессе – о наших женщинах-сотрудниках. Мужчины не идут к нам работать, а вот женщины – пожалуйста. По двенадцать часов в сутки стоят на ногах!
Связываюсь с ним по телефону.
– Александр Григорьевич, в продолжение нашего давнего разговора: собираюсь приехать к вам с журналистами «Курьера».
Объясняю суть предстоящего посещения. Самойлов охотно соглашается.
– Хорошо, приезжайте. Поговорю с нашими женщинами, узнаю, кто из них захочет дать интервью. Да вот, кстати, я уже знаю, кто может согласиться. И вы тоже ее хорошо знаете, это…
Назвав фамилию, он продолжил:
– Она – начальник корпусного отделения. Очень грамотная, инициативная, разговорчивая. Да что я агитирую – вы ее, конечно, должны помнить.
Тогда я готовил для одной из областных газет очерк о сотруднице следственного изолятора. Она попросила называть ее в статье просто Валентиной.
– Понимаете, у нас, работающих здесь сотрудников, есть ранимое место – это наши дети. Я когда иду домой, моя дочь, случалось, выбегала мне навстречу. Так я потом дома говорила ей: «Никогда не встречай меня!» Ну как вам сказать: я ведь работаю в СИЗО, как говорят в народе, в тюрьме работаю. А здесь ведь за день столько понаслушаешься – в том числе и в свой адрес. Угрожают! Конечно, это эмоции, люди не понимают, что ведь это не я их посадила, а следователь, а я только охраняю их. Но они думают, что раз я здесь нахожусь, и поскольку я запираю их, то это я их первый враг на свете. А ведь потом не всех из них садят, кого-то выпускают. И мне, конечно, страшно бывает, но не за себя, конечно, а в первую очередь за детей.
Валентина прикрывает лицо руками, машинально проводя-разглаживая ладонями бледную кожу. Копна волос спадает на худые плечи. В гражданской одежде она совсем не похожа на грозную начальницу корпусного отделения.
– Вы знаете, наверное, человек ко всему может привыкнуть. Вот и я привыкла работать
