ападной цивилизаций, а сама является огромной буферной зоной между Востоком и Западом, находящимися в историческом противостоянии. Вопросы религии, экономического уклада, социальные отношения, тактические и стратегические планы соседних государств вынуждали их стремиться к тому, чтобы сделать Украину своим сателлитом, фактически находящимся под внешним управлением, при этом уверив местных правителей в том, что они верные и равноправные союзники. Сами же украинские правители стремились решать с помощью соседей проблемы собственной власти, влияния и обогащения. И всегда стремились к тому, кто на тот момент либо казался им более сильным и надежным, либо предлагал лучшие условия.
Спустя десятилетия спокойного мирного существования в рамках СССР, после его распада в начале 1990‑х Украина вновь оказалась перед цивилизационным выбором: стать союзником и равноправным партнером Российской Федерации или стать «европейской страной» – вступить в Евросоюз и НАТО, разорвать экономические, культурные и духовные связи с Россией. Тогда, в 1990‑е, выбор евроинтеграции представлялся украинским политикам наиболее разумным – иначе зачем им было выходить из СССР? Да и приходившая в себя после распада Советского Союза Россия казалась менее привлекательной, чем богатые европейские страны с развитой экономикой, социальной защитой и гражданскими свободами. Сделать цивилизационный выбор для Украины в тот момент не составляло особого труда, тем более что Евросоюз и США всячески приветствовали новое независимое государство.
Довольно быстро выяснилось, что доброжелательность и радушие западных партнеров существует только на словах, и в развитие и модернизацию экономики, в развитие важнейших государственных институтов – медицины, образования, социальной защиты – они «вкладываться» не собираются. Они предпочитали финансово обеспечивать грантовые программы для СМИ, так называемых правозащитных и лоббистских организаций, которые должны были создавать красивую картинку европейской жизни и рассказывать украинцам о том, что как только прочные исторические связи с Россией будут разорваны, те станут полноправными членами «европейской семьи». Однако оказалось, что без тесного экономического сотрудничества с РФ Украине просто не выжить – поставки энергоресурсов и другие логистические цепочки почти полностью зависели от России. Политики «советской формации» вроде президента Леонида Кучмы это понимали и пытались соблюдать «многовекторность» – брать у РФ ресурсы, чтобы постепенно подстраиваться под европейские стандарты. Но по мере смены поколений в украинской власти, понимания необходимости конструктивных отношений с РФ становилось все меньше. Россия при этом никогда не отказывалась от сотрудничества с Украиной, иногда даже в ущерб себе, не претендовала на украинские территории и не собиралась влиять на политические процессы внутри соседнего государства, не проявляла в некоторых вопросах, например, статусе русского языка или положении канонической православной церкви, должной жесткости, декларируя принцип невмешательства в дела суверенного государства.
Последним украинским президентом, который производил впечатление «пророссийского», был Виктор Янукович, однако он оказался неспособен ни направить политику страны хотя бы в нейтральное русло, наоборот, он и его окружение пытались всячески заигрывать как с европейскими структурами, так и с украинскими националистами. Такой подход Януковича к проблемам евроинтеграции и взаимоотношениям с РФ завершился Евромайданом, а затем и государственным переворотом, в результате которого он вынужден был бежать в Россию, а в стране началась кровопролитная гражданская война – жители Донбасса оказались прагматичнее политиков-евроинтеграторов: они поняли, что их судьба исторически связана с Россией и менять ее на жизнь в государстве, где почитают нацистских преступников, вводят разнообразные санкции против использования русского язык в публичной сфере и с пренебрежением относятся к общей истории, культуре и религии, они не хотят.
Украина ответила своим гражданам с Донбасса обстрелами, бомбардировками и издевательствами над мирными жителями. Народное ополчение Донецкой и Луганской народных республик смогло отбить атаки украинской армии и «добробатов». Чувствуя, что инициатива утеряна, украинские власти пошли на Минские соглашения, согласно которым автономия Донецкой и Луганской областей в составе Украины должна была быть расширена. Однако Минские соглашения не предполагали создания независимых народных республик. Да и, как выяснилось спустя несколько лет, выполнять их Киев вовсе не собирался. Власти Украины взяли паузу, чтобы подготовить вооруженные силы по натовским стандартам, накопить побольше боеприпасов и вооруженным путем «вернуть» ДНР и ЛНР в состав Украины.
К февралю 2022 года ситуация накалилась до предела. В ДНР и ЛНР ждали нападения со дня на день. В этих условиях Россия, которая на протяжении восьми лет пыталась добиться мира на Донбассе и сохранения территориальной целостности Украины, вынуждена была пойти на решительные шаги – признать независимость ЛНР и ДНР и начать специальную военную операцию (СВО), чтобы защитить мирное население республик.
Украинские власти восприняли СВО как новую возможность
