были моноэтничными, – пишет историк Сергей Чешко в статье «Роль этнонационализма в распаде СССР». – Национальный состав политических организаций и их идеология в национальном вопросе вовсе необязательно должны полностью коррелировать. Очевидно, однако, что НФ были именно (этно) национальными и националистическими по своим ориентациям и целям движениями. По мере того как вырисовывалась эта направленность, обнаруживалось, что республиканский суверенитет они трактуют как выход из СССР»3.
Одновременно в СМИ, на съездах народных депутатов общесоюзного и республиканского уровня шла активная дискуссия о децентрализации власти в СССР вплоть до возможного выхода некоторых республик из СССР, юридическую возможность которого обеспечивала принятая в 1977 году Конституция СССР, в которой союзные республики объявлялись суверенными государствами, имевшими право на собственную политику и выход из СССР4. Долгие годы такое положение Основного закона воспринималось как формальность, и говорили о реальном суверенитете – т. е. отделении от СССР, приоритете республиканских законов над общесоюзными, собственном экономическом укладе и т. д. – исключительно националистически настроенные участники диссидентских движений: как локальных, так и «общесоюзного». Примечательно, что в плане выхода из СССР российские диссиденты поддерживали своих коллег по борьбе с советским строем из союзных республик. Эта поддержка была обусловлена двумя факторами: во-первых, антисоветское подполье приветствовало все, что так или иначе способствовало если не полному демонтажу советской системы, то хоть как-то затрудняло ее существование и портило репутацию власти как внутри страны, так и за ее пределами. Во-вторых, апелляция к нормам Конституции СССР была одной из основных тактик борьбы с советским строем – диссиденты постоянно заявляли, что советские органы власти нарушают собственный Основной закон, в котором декларировались, например, свобода вероисповедания или свобода печати и информации. Обращаясь к власти, диссиденты требовали соблюдения подобных норм, в числе которых были и право наций на самоопределение и упомянутый уже суверенитет союзных республик.
Во второй половине 1980‑х разговоры о новых формах отношений центра и союзных республик перестали считаться чем-то крамольным. Легитимизации этого дискурса способствовали и новые формы экономической деятельности – хозрасчет, кооперативное движение, декларируемая интенсификация производства и эффективности народного хозяйства; и обнародование разнообразных исторических документов (в том числе и грубых подделок), в которых сообщались разного рода нюансы вхождения республик в состав СССР, их исторических территорий, а также идеи репрессированных в 1930–1950‑е годы коммунистических и национальных лидеров союзных республик, далеко не всегда соответствовавшие историческим трактовкам, принятым в позднем СССР. Подобная информация
https://scepsis.net/library/id_1763.html
Статья 72 Конституции СССР 1977 года.
