мальчишек, в эти шикарные штаны могло поместиться сразу трое. Перед сном он еще долго любовался модным подарком союзников, а потом положил штаны под подушку для надежности и крепко заснул.
Утром, еще не открыв толком глаза, Феликс пошарил рукой под подушкой. Ни-че-го! Сон как рукой сняло. И такая обида нахлынула на него, что даже в груди сдавило.
Директор – коренной ленинградец, привезший детдом в эвакуацию в их интернациональный татарско-русский поселок, велел «вверх дном все перевернуть, штаны возвратить владельцу, а вора привести к нему в кабинет для разбирательства». Но ни штанов, ни вора найти не удалось, как ни старались.
Донельзя расстроенный Феликс, уже битый час лежал на своей койке, не шевелясь и ни с кем не разговаривая. Детдомовская воспитательница Елена Павловна, или Лена-апа, как называли ее татарские ребятишки, осторожно присела на краешек кровати и вдруг спросила:
– А ты знаешь, Феликс, что означает твое имя?
– Разве имя может что-нибудь означать? – подумал он, отвлекаясь от своих переживаний.
– Феликс – это значит счастливый. Так называли везунчиков в Древнем Риме. Видишь, как мудро тебя мама назвала. А мое имя Елена в Древней Греции означало «светлая». И некоторые исследователи считают, что имя Елена произошло от слова «селена», так в древности Луну называли.
Феликс никогда не употреблял такого слова как «исследователи», а также впервые слышал о Древнем Риме и Древней Греции.
– Ох, и ученые они там все, – эта его мысль относилась уже к самой Елене Павловне и Ленинграду, откуда она была эвакуирована в их забытый богом поселок.
Феликс повернулся и проглотил комок в горле.
– Дружочек мой, не переживай ты так, это не горе! – продолжала утешать его Елена Павловна. – Вот война скоро закончится, и все у тебя будет хорошо, ведь родители дали тебе счастливое имя.
Феликс отвернулся к окну. Да, действительно, еще немного потерпеть – и всё, войне конец. И мама наконец-то сможет забрать его и сестренок из детдома. Заживут они снова своей семьей. Но уже одни, без отца…
Феликс помнил тот летний день, когда с мамой и сестричками пришел на станцию провожать его на фронт. На путях стоял готовый к отправке эшелон с новобранцами. Отец, завидев их, спрыгнул с подножки вагона и по очереди поднял на руки сестренок, крепко обнял Феликса. А потом что-то достал из кармана, крепко держа это «что-то» в кулаке. Он вложил свой мужицкий кулак в мамину руку и только тогда разжал его: оттуда в маленькую мамину ладонь выпало несколько спичечных коробков. Их выдали солдатам вместе с махоркой накануне отправки на фронт. До самого паровозного гудка отец так и стоял, не выпуская из своей руки легкую мамину ладошку с зажатыми в ней спичками.
А через месяц пришла похоронка.
Феликсу тогда исполнилось шесть. Ему как самому старшему из детей мать доверила козу. За козой нужно было ухаживать, а главное
