style="font-size:15px;"> Она давно уже не летала на штурмовиках. Даже для удовольствия, не то что по службе. Действовал строжайший запрет командующего Флотом: ни на службе, ни частным образом. Но она хорошо помнила те ощущения, которые дарит настоящая скорость. На скорости и думается лучше, и правильные решения приходят как бы сами собой. Но самая быстрая машина, которую ей разрешили пилотировать, да и то после грандиозного скандала, это венецианский геликоптер класса люкс «Calabrone», но «Шершень» выдает максимум двести двадцать километров в час. Ее локомобиль «Кокорев 600» на тракте с качественным бетонным покрытием и того быстрее. Однако к делу это не относится, потому что сейчас ей нужно не «растекаться по древу», а наскоро, но отнюдь не поверхностно обдумать изложенную в меморандуме основу для стратегических решений. Ее ведь со всем этим ознакомили не для того, чтобы она упражнялась в «прекрасном», а, напротив, чтобы попробовала свои силы в «ужасном».
«Думай, Лиза! – привычно подстегнула она бег своих мыслей. – Думай! Еще кем-нибудь изберут! Тогда все это и пригодится!»
Документ, разумеется, любопытный и даже более того, но следовало признать, это не ее уровень компетенции, хотя случись необходимость – она могла бы, наверное, разобраться и в этом.
– Елизавета Аркадиевна, – прервал ее размышления тихий голос секретаря, – вас ждут.
«Что ж, – мысленно хмыкнула Лиза, выбросив окурок в хрустальную пепельницу и встав из-за стола, – пожалуйте к барьеру, ваше превосходительство! Время пошло!»
Она прошла вслед за вышколенным молодым человеком по короткому, застеленному ковровой дорожкой коридору и вскоре оказалась в комнате для совещаний. Осмотрелась. Бегло, но тщательно – особым, ничего не пропускающим взглядом истребителя, – и пришла к выводу, что лишь бы кого в такие кабинеты «поговорить» не приглашают. Стены декорированы резными панелями мореного дуба, выше панелей дорогое зеленое сукно, потолок украшен лепниной. Высокое окно плотно зашторено, а посередине комнаты – от двери до окна – стол для совещаний. Во главе стола сидел кабинет-секретарь великого князя Антон Михайлович Белов, а с двух сторон от него вдоль стола устроились заместитель председателя Сената Ковров, адмиралтейский боярин адмирал Нестеров, начальник отдела документации Адмиралтейства контр-адмирал Кениг и два из четырех хорошо известных Лизе «патриотически настроенных предпринимателя»: Авенир Кокорев и Давид Рубинштейн.
– Здравствуйте, господа!
– Здравствуйте, Елизавета Аркадиевна! – Встал из-за стола кабинет-секретарь. – Спасибо, что согласились с нами встретиться. Присаживайтесь, прошу вас!
«О как!»
Лизу пригласил на эту встречу Авенир Никифорович Кокорев – один из богатейших людей Себерии и ее давний «покровитель» и знакомец. Друзьями так и не стали, но уровень доверия между ними был довольно высок. Про остальных участников совещания он ее заранее не предупредил, и о существовании настолько взрывоопасного документа, каким являлся только что прочитанный ею меморандум, Лиза не знала тоже. Сейчас же сопоставив
