новую загадочную «приятельницу», пропавшую пару часов назад. В руках её был светильник, подсвечивающий ей путь впереди. Однако необходимости в нём не было, потому как весь первый этаж лавки Хинкеля блистал в ночи, а вдобавок отчётливо доносил пьяный гул внутри своих дверей. «И почему все так любят спирт?» – задавалась этим вопросом Сандра. Зато бурная любовь человеческих существ к алкоголю помогла ей, наконец, найти Юзефину.
– Давай, старик, давай! Вы отстаиваете честь всей деревни!
– Я… я больше н-не… – говорить Фушину было трудно. Ещё бы. Попробуй хоть что-то сказать, когда содержимое желудка лезет наружу.
– Бутылка кончилась, трактирщик. Открываем следующую, – практически скомандовала Юзефина, державшаяся очень крепко, но и не без трезвости в глазах.
На стойке стояли уже четыре пустые бутылки, битва была захватывающей, даже прискорбно было, что единственным зрителем этого был Шура, однако Сандра всё-таки смогла почувствовать малость азарта под конец противостояния.
Юзефина победила, организм Фушина его же и подвёл. Шура был очень огорчён таким поражением, настолько огорчён, что пока ещё даже не думал о том, кто будет умывать пол за проигравшим.
– Я победила, всё прошло по плану.
– Фушин, вы в порядке? – беспокойно спрашивал Шура, но Фушин уже отрубился. Затем он как-то трепетно посмотрел на гостью и, выражая своё уважение к ней, произнёс: – Страшная ты женщина.
– Юза, что за хрень?
– О, Сандра, так это ты вошла. А я даже не удивлена, влюбилась в меня, да?
Сандра была в ярости и, честное слово, она была готова уже пойти на Юзефину с кулаками, если бы трактирщик не утихомирил её пыл.
– Сбавь обороты, Сэнди, не хватало нам тут драку затевать.
– Да я и не собиралась, – и про себя сказала: «Наверное…».
– Ладно, это было честно, я тебя недооценивал, Юзефина, – ведьма только кивнула, принимая таким образом искренние извинения Шуры. – Мой уровень трезвости подходит для допроса?
– В зависимости от ответов, дорогой.
Стаканы были убраны назад в стойку, Фушина смогли разбудить и дали ему отлежаться на лавке, укутав пледом. Всё-таки относятся в лавке Хинкеля к посетителям по-человечески, отдельное спасибо за это семейным традициям, передающимся из поколения в поколение.
– Знаешь, Юзефина, – обратился к ней бармен, – я очень люблю свою деревню, каждый её житель для меня, как член семьи. Я бы сделал всё возможное, чтобы защитить свою семью и отомстить за своего отца. Хоть половину меня сейчас и составляет водка, но будь уверена, что я с чистотой душевной и честностью поведаю тебе обо всём и обо всех, если потребуется.
– Я рада, что мы поняли друг друга, Шура. А об опьянении не волнуйся, это будет залогом правдивости твоих слов.
– Но разве моего честного слова не хватит? – доверительным взглядом одарил он её.
– Мне нет причин
