улыбнулась я, – прямо как из героической поэмы «Песнь о нибелунгах».
– И характер соответственный, – сказала Ирина, – больше всего ее бесит, что я русская. Но это же смешно. В городе почти все население имеет русские корни. Самый первый Хансон, Магнус, в тысяча сто семьдесят седьмом году женился из политических соображений на Анне, дочери князя Юрия Ярославовича из рода Рюриковичей. И тогда же начали строить Олаф, закончили в тысяча двести девяностом, по тем временам просто мигом возвели. Вот с той поры кто-нибудь из сыновей рода Хансон под венец русскую ведет, а с ней приезжают верные холопы, они находят пару среди местных. Прапрапра… бабка моей мамы прибыла с Марией, невестой очередного Хансона, а дед моего деда был лекарем, в Олаф его выписали из Москвы на несколько лет, но ему здесь так понравилось, что он остался навсегда. А вот в семье Брунгильды никогда никого из России не было. Таких фамилий немного, и они очень чистотой крови гордятся. Все со съехавшей крышей, как моя свекровь. Брунгильда может войти в местную библиотеку, увидеть очередь на абонементе и заявить:
– Я имею право на первоочередное обслуживание. Вы пришлые, а мои прадеды при дворе Магнуса Первого состояли.
Здесь у нас таких, как Брунгильда, называют «Верные», они на всю голову больные, живут в нереальном мире. Например, Маргит, владелица магазина книг, не разговаривает со своим племянником Беном, даже не здоровается с ним. Угадайте почему?
– Наверное, он чем-то ее обидел, – предположила я.
– Не-а, – засмеялась Ирина, – у Маргит претензия: ее сестра вышла замуж за москвича, значит, Бен наполовину русский, а они затеяли недавно войну со Швецией. У Маргит мать шведка, ей про ту битву вспоминать тошно.
– Недавно? – удивилась я. – Не очень хорошо знаю историю, но вроде никто в последнее время со шведами не сражался.
– Недавно, это в тысяча шестьсот тринадцатом году, – расхохоталась Ирина. – Ни Бен, ни его отец к тем событиям ну никакого отношения не имеют. Но Маргит их все равно на дух не переносит, потому что в той войне погиб один из сыновей ее прапрапра… деда. Ох, заболталась я, вам отдохнуть надо, день хлопотный выдался, сначала на самолете летели, потом на автобусе ехали. А тут я с рассказами про дела-порядки. Давайте покажу, как пулены крепятся.
Ира наклонилась.
– Смотрите, на поясе висят веревки, в туфлях пробиты отверстия.
– Вижу, – кивнула я.
Девушка продела в дырки концы бечевок и завязала их.
– Все, теперь идите.
– Их вот так привязывают? – удивилась я.
– Ага, – закивала Ирина, – сверху натягивают платье – и в добрый путь. Попробуйте!
Я сделала шаг, задела нереально длинным носком туфли за табуретку и чуть не упала.
– Ничего, – приободрила меня костюмер, – знаете, все гости думают, что эту обувь носить
