протекала отлично: никаких токсикозов, давлений, смены настроений, бессонных ночей, отеков. Что там еще бывает у беременных? Дайте этот длинный список, напротив каждой графы Ольга уверенно поставит прочерк. Даже клубники посреди зимы не хотелось. Или ананасов с горчицей. Или селедки в шоколаде. И до конца беременности Ольга пробегала резво, словно не чувствуя тяжести живота.
Повлияли ли роды? Процесс, конечно, тяжелый, болезненный, но вся боль забывается, едва только на грудь кладут твоего ребенка, твоего первенца, твоего сына.
– Привет, Степа, – прошептала Ольга, нежно касаясь своего младенца. – Степа, Степашка мой. Слышишь? Это твое имя. Степа. А я твоя мама.
Как странно искать травму в материнских буднях, рыться в том, что называют «истинным счастьем» и «настоящей любовью, которой прежде не доводилось испытывать».
Колики были? Были. Зубы лезли? Лезли. Бессонные ночи случались? Не очень-то и много. Да, про полноценный сон пришлось забыть – покорми, поменяй подгузник, успокой младенца, – но Ольга высыпалась. Прям совсем без сна была одна ночь или две, ну, три. Не больше.
Первое время помогала Ольгина мама, затем свекровь, а там и Андрей отпуск на две недели взял. А потом Ольга осталась одна. Ну как одна, с сыном.
В материнских буднях все понятно и однотипно: покормить, постирать, поменять подгузник, погулять, уложить спать, покормить, развлечь, погулять, уложить спать, покормить. И так бесконечно. В промежутках слушать истерики, с ними по выбору матери – перетерпеть, попытаться пресечь, успокаивать.
Нужное подчеркнуть. День сурка. Ребенок растет, в «покормить-менять подгузник-укладывать спать» добавляется новое, например – играть в новую машинку, лепить, собирать пирамидку, но интереснее от этого не становится.
День сурка продолжается.
Андрей работал допоздна, бабушки и дедушки вернулись в свои жизни, лишь изредка наведываясь в гости и развлекая Степу издалека: щелкали языком и хлопали в ладоши, пока внук сидел на коленках у мамы. Едва та пыталась сунуть его кому-нибудь из них, ну хотя бы на минуточку, хотя бы в туалет сходить, как бабушкам и дедушкам срочно нужно было домой.
«Прости. В другой раз».
За время декрета Ольга ни разу не встретилась с подругами. Конечно, те забегали сперва, но поговорить по душам при часто хнычущем ребенке не получалось. Она не сходила на ноготочки или к парикмахеру, не прогулялась по торговому центру. Волосы в неизменной гульке, растянутые спортивки и дырявая футболка – такой стала Ольга. Дай бог, успела принять душ.
Во что превратилась?
Единственная отрада – сходить одной в продуктовый. Не важно, за чем. В «Пятерочку» возле дома, дальше нельзя, дальше Андрей не справится с сыном, полчаса – не больше.
Как-то по весне, Степе тогда уже было почти три, Ольга пошла в супермаркет за батоном и молоком. И до того ей было хорошо: птички поют, ручьи бегут, теплый ветер пытается растрепать
