ребенок в семье. Ее мать Елена умерла вскоре, и девочка росла без матери. <…> Иван Петрович <…> умер в июле 1866 г. <…> Два внука сестрыПрасковьи, Николай[34] и Иван Виноградовы, старше папы: в годы поездок в Троице-Сергиеву Лавру к дяде Павлу первый из них уже профессор, второй – врач. Думаю: год рождения И.П. 1785–1790.
Анастасия Ивановна Журавлева
Он был пчеловодом, наследственным, как считала бабушка. Из Корневого несколько ульев-дуплянок, как их у нас еще с корневских времен называли, привезли в 1858 г. в Журавинку в качестве приданого. Среди них громадная колода «Большак», в 1906 г. перевезенная к нам и бывшая с пчелой и в Скопине вплоть до перехода на рамочные ульи. Имя «Большак» дано еще в Корневом.
У нас сохранилась стеклянная чайница на фунт чаю. Ее из Корневого прислал в Журавинку Иван Петрович с медом. Она была чайницей в Журавинке, стояла в шкафу в горнице, переехала с бабушкой в 1910 г. в Скопин, в ней хранили запасной чай. И сейчас она у нас с запасом чая. Да! Вот более ста лет хранится вещь в нашей семье. А ее хозяина давно нет в живых. Нет и людей, его видевших. Образ его ушел навеки. Портрета нет и не было. <…>
По рассказам бабушки, И.П. выделялся большим умом. К нему и прошедшие курс семинарских наук священники приезжали советоваться в трудных случаях жизни. Это качество по наследству от него получили Феофан, Павел, Настасья…
Как жили? Только один факт мне известен: зимой в морозы при надобности Настя бегала к соседям босиком по снегу.
Взрослых детей было восемь человек: шесть сыновей, две дочери. <…>
Сыновья Феофан и Павел начали самостоятельную жизнь монахами. Позже архимандрит Феофан – настоятель Звенигородского Саввы Сторожевского монастыря, архимандрит Павел – наместник Троице-Сергиевой Лавры[35]. <…>
Старшая дочь, Прасковья Ивановна, вышла замуж за чиновника (в Рязани?) Ивана Иваныча Европина. У нее была одна взрослая дочь Мария. Муж Марьи Ивановны, Дмитрий Виноградов, два ее сына – Николай и Иван – постоянные «гости» у архимандрита Павла в Лавре.
Младший брат Григорий категорически отказался учиться.
Старое кладбище в Журавинке, 1954 г.
«Хоть убей – учиться не буду!» – заявил он в семье. Человек с характером, как, по-видимому, и вся семья, он сумел настоять на своем. Дети духовенства, не оставшиеся на службе в церкви и непригодные к службе гражданской, например, по неграмотности, должны были приписаться к податному сословию крестьян, мещан, купцов. Григорий Иваныч под фамилией Глебов[36] приписался к крестьянскому обществу в Новикбове[37]. Эта деревня, по-местному величаемая Виникбово, – сросшийся с Скопиным пригород. Усадьба Глебовых на правом берегу Вёрды, у самой реки, по большой дороге в Журавинку. <…>
Семья занималась огородами, извозом. Солили огурцы, в дубовых бочках опускали на дно Вёрды. Весной, когда огурцы дороги, продавали. Огурцы превосходные, качество обеспечивал
Виноградов Николай Дмитриевич (1868–1936; похоронен на Новодевичьем, 4-й участок, 9-й ряд) – историк философии, психолог, теоретик педагогики. Окончил Московскую духовную академию и Московский ун-т (историко-филологический и естественный факультеты). Редактор философского отдела «Критического обозрения» (1907–1909). Преподаватель Московских высших женских курсов, в 1919 г. – декан исторического ф-та МПГУ, впоследствии профессор 2-го МГУ. Труд Виноградова об эмпиризме Д. Юма до сих пор не утратил научного значения (переиздан в 2011 г.).
Подробнее о них см. ниже.
Собственно, фамилию Глебов носили и братья Григория – Петр (о. Павел) и Борис (о. Феофан), следовательно, несколько загадочная перемена Корневых на Глебовых не может объясняться ни решением семинарского начальства, ни сменой сословия. Возможно, «Корнев» воспринималось не как фамилия, а как простое указание на место – «люди из Корневого» – и именование Глебовыми воспринималось как акт не перемены фамилии, а ее первоначального присвоения.
Сейчас существует под тем же названием.
