на плите и гадаю —Послужить подольше я им мечтаю.
Они же за столом ведут пустые разговоры,
Будто что-то решают их эти споры.
Своих хозяев я всё же люблю,
Лишь про себя слегка их журю.
Об меня частенько они с мороза пальцы грели,
Объяв ладонями мои бока, я думаю, они меня
Любя жалели.
Беспокойство меня никогда не тронет,
И я ведь чувствую тепло от их ладоней.
Я просто чайник – предмет неодушевлённый,
Но всё ж по-своему я в этот мир влюблённый.
Шаги хозяев мысленно я измеряю,
Их приближение с трепетом я ожидаю.
Лишь в детских сказках предметы оживают,
Не зря же детей все ангелами называют.
Но всё ж на взрослых я уповаю,
Своими хозяевами я их называю.
Им мы служим молча, как они полагают,
Но чаёк горячий всё ж уважают.
Наш им голос одно мгновение —
Воды в нас бурное кипение.
Обидно, однако ж, бывает,
Что чайником того называют,
Кто в тему враз не въезжает.
Если я дальше это стихотворение продолжу,
То боюсь, что в глазах читателей я себя уничтожу.
Ирина Кузина
Всё свое носи с собой…
…Это был новый, особенно разрушительный вирус: неутолимая жажда Власти и Денег. Его так и назвали: смертельный вирус ВД. Новоиспечённые богачи и их потомки, не знающие, что такое жизненные трудности и их (не за чужой счёт) преодоление, удовлетворённость от хорошо сделанного дела, и тем более не подозревающие о радости творчества, посходили с ума.
Каждый денежный мешок безумно стремился стать самым богатым, самым могущественным, наконец, единственным правителем на земле. Оказалось, чтобы править людьми единолично, придётся избавиться от немалой части человечества… Для блага оставшихся, разумеется!
Недействительными стали все прежние правила. Отмирали Законы, выработанные с таким трудом человеческим сообществом на протяжении всей его истории.
Не говоря уже о нравственных заповедях. Вернее, они применялись, только наоборот: убий, укради и т. д. во имя ВД.
Сначала уничтожались документы, техника, склады, лаборатории… Потом офисы, машины, самолёты… В азарте очень скоро перешли на людей…
Сначала это были особо неугодные личности. Потом – члены их семей. Вскоре уже без разбору – старики, старухи, дети и беременные женщины… Все, кто попадал под горячую руку… Вот уже и до своих дело дошло. А впрочем, что значит свои люди, если речь о своих Деньгах и своей Власти?!
Дальше больше – уничтожались целые коллективы, сочувствующие сопернику. Кварталы, в которых его могли знать и помнить. Городки, города… И, наоборот, покупались на корню партии, потом правительства. Наконец, не осталось ни одного государства, независимого от Власти и Денег.
Денег тех, кто говорил себе: «Это только на время, пока не уничтожу всех, кто вредит моему плану осчастливить человечество самым справедливым порядком, до которого никто до сих пор не способен
