style="font-size:15px;"> Когда он пришёл в сознание, уже вечерело. Кто-то перетащил его с дороги на газон. Одежда была грязная с правого бока, мятая и, главное, из кармана пропал бумажник с деньгами. «Да, заботливый у нас народец!» – мысленно выругавшись подумал Стас. Ничего не оставалось, как искать попутку, а поскольку автостанция уже опустела, он вышел на дорогу, идущую в нужном направлении, и стал голосовать. Наконец, остановился молоковоз и подобрал его. В дороге почти не разговаривали, шофёр крутил блатные песни почти на полную громкость и сам самозабвенно подпевал. Примерно через час, уже в темноте, машина остановилась.
– Вот по этой дорожке пройдёшь километра два и увидишь твою пасеку. Удачи, братан! – напутствовал водитель и газанул дальше. И пошёл Стас в указанном направлении по дорожке, освещённой луной. С большим трудом, из последних сил, одолел он эти два километра, пока, наконец, не увидел домик на отшибе и тусклый свет в окошке. Подошёл, постучал в дверь и долго ждал, пока дверь открылась.
На пороге стоял старик-не старик неопределённого возраста с густой, седой, лохматой шевелюрой, с такой же бородой и лихо закрученными усами, в клетчатой навыпуск рубахе. Он молча изучал пришельца, ни малейшим движением не предлагая войти.
– Извините за позднее вторжение! Я Стас, мне нужна ваша помощь в моей болезни. Вас рекомендовал мне профессор Антропов из Москвы.
Услышав фамилию Антропов, бородач сдвинулся в дверном проёме, молча предлагая войти. Стас вошёл, огляделся. В правом углу стояла печь голландка с кастрюлей и сковородкой, посреди комнаты стол, слева кровать. На столе стоял старинный подсвечник, явно контрастирующий с обстановкой, на нём три свечи, света от которых вполне хватало для всей комнаты. Картину завершала пара табуреток и старый буфет с резными элементами.
Бородач молча показал Стасу на стол, предлагая садиться, а сам достал из буфета эмалированную миску, хлеб, ложку, налил из кастрюли суп и подал гостю.
– Спасибо! Меня лечили сначала… – начал Стас, но хозяин жестом руки показал, что ничего не нужно говорить, а сам начал из каких-то досок, ящиков и зимней одежды, висящей в углу, сооружать лежанку. Закончив, он улёгся на кровать и отвернулся от гостя.
Несколько шокированный таким приёмом, Стас покончил с супом и с огромным наслаждением лёг на импровизированную постель. Сон накрыл его как после щелчка выключателя.
Проснулся Стас от громкого стука дров, брошенных стариком у печки.
– Доброе утро! – поприветствовал Стас хозяина, но, не заметив ни малейшего движения в ответ, пожал плечами и вышел на улицу. Там он увидел привязанный к ближайшему дереву металлический рукомойник и полотенце, висящее рядом. Умывшись, он обошёл владения старика. За домом стояла маленькая банька, сарай, рядом виднелась крышка погреба. Дальше простиралась поляна соток на 15 – 20 с маленьким огородом, за которым стоял десяток ульев, кормились куры во главе с красавцем петухом, а вокруг стоял лиственный лес. «Минимализм натурального хозяйства,» –
